– Скорее всего жертвы уже приготовлены, а это ночное сиденье нечто вроде комендантского часа, который в старые времена вводился в самые тревожные моменты для власть предержащих, – сказал я. – Дабы в корне пресечь всякие волнения.
– Но принесение жертв у древних, кажется, считалось чем-то вроде радостного события, не так ли? – возразил Юрий.
– Для кого радость, для кого горе, – со вздохом ответил я. – Особенно если речь идет о человеческих жертвах, на что очень похоже. Так что, если волнений раньше не было, то они не исключены, а жрецы и правители наверняка это понимают… Но в целом, Юра, ты прав…
– Ладно, надо найти себе жилище, подкрепиться и обдумать все хорошенько, – решительно направляя бот за город, произнес Старадымов. – Джерри, где предлагаешь остановиться, чтобы не попасть на глаза местному населению?
После недолгого обсуждения мы пришли к выводу, что самым подходящим для нас местом будет какая-нибудь пещера в горах, где можно не только выбраться наконец из бота и пройтись по твердой земле, но и наблюдать за тем, что происходит в столице.
Пещера, которую заметил Старадымов, была сухой и достаточно просторной. Бот, во всяком случае, вошел в нее без труда. Маленькие летучие мыши с недовольным писком вылетели наружу, больше никого наше появление не встревожило.
Старадымов, на аппетите которого происходящие с нами события никак не сказались, занялся приготовлением ужина из остатков мяса вчерашнего поросенка. Богомил помогал ему. Я вышел из пещеры.
Солнце опускалось, цепляясь за вершины горной гряды. Я дождался, пока сумрак, таившийся под кронами банановых деревьев, не слился с поднявшейся из долины волной мрака. Ночь размыла темные силуэты деревьев, протянувших к пещере узловатые ветви, черные листья сомкнулись над головой.
Выстраиваясь незнакомыми созвездиями, поплыли немигающие огоньки светлячков. Было тихо. Только время от времени взлаивали собаки да где-то надсадно орал одинокий осел. Больше ничто не говорило о том, что недалеко от нас раскинулся огромный город. Редкие огни, зажженные, должно быть, в храмах, были едва различимы.
– Любуешься? – голос Старадымова вернул меня к действительности.
Юрий подошел ко мне, встал рядом. Отсвет узкого серпика месяца, подвешенного вверх рожками на звездном полотне неба, высветил спокойное лицо Старадымова, его уверенный, чуть насмешливый взгляд, и я в который раз подумал, как нам с Богомилом повезло, что Юрий оказался рядом.
