– Где это мы? – спросил Бубенцов.
– В лесах заповедных, нехоженых, – важно ответил Боюн, даже ночью не пожелавший снять свои очки-консервы. – Нет сюда пути ни пешему, ни конному.
– Так не бывает, – возразил Серега.
– Бывает, – обиделся кот. – Тяжело, конечно, целый лес зачаровать, а что делать? Сейчас, слава Роду, полегче стало, а раньше, – кот замотал башкой, – то геологи, то сейсмологи, то лесоразработчики, то эти… дикари с гитарами. Жуть! Но теперь даже в других лесах их днем с огнем не сыщешь. Куда поисчезали, не пойму?
– Стой! Кто идет?! – неожиданно донеслось из-за пня.
Серега вздрогнул и попятился, уж больно грозен был оклик.
– Свои, – лениво отозвался Боюн.
– Пароль? – грозно потребовала ночь.
– Я вот тебе сейчас рожу расцарапаю, – пообещал котяра темноте. – Будешь знать, как непотребными словами лаяться.
Кто-то невидимый недовольно забурчал и затих.
– Леший это, – снисходительно пояснил Боюн. – Избу охраняет, ну и насмотрелся фильмов про бандитов да шпионов.
– А изба на куриных ногах здесь есть? – поинтересовался Серега.
– Та верстах в тридцати отсюда стоит. Завтра, ежели охота, сбегаем, поглядишь.
Хрустнул сучок, подошел Возень, встал рядом.
– Ну как, Сергей Данилович, не по душе тебе место наше зачарованное? – спросил он.
– Да знаете, – растерялся Бубенцов, – непривычно как-то. Не по себе, честно говоря.
– Ладно, – улыбнулся Возень. – Подыщу для тебя что-нибудь поуютнее да поближе к родным местам. А теперь пора. Хозяева приглашают – стол накрыт.
– Только этого мне не хватало, – вздохнул Алексей, разглядывая тщедушную фигурку черта.
Был тот худ и несчастен. Облезшая шерстка местами свисала клочьями, один рог был обломан наполовину, а глаза нервно, даже как-то воровато, бегали по комнате, изредка останавливаясь на ее хозяине. При этом в них читалось столько мольбы и просьбы о помощи, что Алексею невольно стало жалко это съежившееся в кресле существо.
«Дожился, – подумал он, – чертей жалею. Рассказать кому – не поверят».
Впрочем, Алексей еще не знал, что это, пока неосознанное чувство жалости, через несколько часов перерастет чуть ли не в душевную симпатию. И подумать только! К самому черту!
Самое занятное, что ни в чертей, ни в прочую нечистую силу Алексей попросту не верил. Инопланетяне – тут дело иное, материалистичное что ли… Нет, по роду службы приходилось ему, конечно, сталкиваться с разного рода аномальными проявлениями. Но им существовало нормальное квантово-энергетическое объяснение. А всякая нечисть да нежить…
