– Ваши деньги нашему губернатору не деньги, а слёзы! Он автобус отменит, больше сэкономит.
– Да мы же за проезд платим, ирод! – взвыла первая старуха. – Пятьдесят рублёв в один конец! Мыслимое ли дело, такие цены?
– При советской-то власти пятьдесят копеечек брали! А мы ругалися: дорого!
– Да, подорожало в сто раз.
– Держи карман, «в сто»! В сто тысяч. Про деноминацию забыла, что ль?
– Чаво?
– Три нуля, корова! В девяносто восьмом году нули сократили, чтоб народ не пужался.
– Точно, бабы! В сто тыщ раз!
И все ошеломлённо притихли. Боб Шилин, который под общий ор придремал, от тишины очнулся, открыл глаза.
Автобус раскачивался и скрипел.
Он посмотрел в окно: ехать ему оставалось минут пятнадцать. И оттуда до деревни, где жила тёща, ещё с часик пешком по грунтовке. Да, далековато у тёщи дача. Зато дом у неё отличный!.. Они с покойным тестем при советской власти жили классно. Квартира, дача, новая «Волга»… Ну, это она тогда была новая. А всё равно не уберегли «Волгу». Когда тестю совсем плохо стало, пришлось продать. Правда, остался древний «Москвич» М-401; переоформили машину на Боба, чтоб он тестя по больницам возил. Раритет! Теперь уже не ездит «москвичок», на даче у тёщи зря стоит. А он вот в такую даль автобусом прётся… Были бы деньги, купил бы «Ниву».
Боб опять закрыл глаза. Мысли про деньги заставили вспомнить Муршуда. Боб скривился в понимающей ухмылке: он, можно сказать, предвидел, чем дело кончится. Прям-таки ожидал. Много лет назад он вывел железное правило выживания: «рассчитывать можно только на себя». Сам не сделаешь, никто не сделает. Отдашь другому, обратно не вернётся. Мог же он по-прежнему сам гнать спиртик, сам продавать верным людям. Нет; решил сберечь время. Теперь Муршуд его спрашивает: «Я за что плачу тебе зарплату?»
Был у Боба школьный приятель, Серёга Чесноков. После школы двинул по военной стезе. Нынче вышел в генералы. А в девяностых оказался он в комиссии по разоружению, они там занимались утилизацией советских танков. Крепчайшую броню пилили едва ли не ножовками вручную, а потом кусками возили на переплавку. Шилин, когда узнал, за голову схватился. Он тогда ещё не очень соображал, что это за «разоружение» устроили в родной стране. И пришёл он к Чеснокову, и сказал ему:
– Серёга, вы все сумасшедшие. Работу можно сделать быстрее и дешевле!
Чесноков схватил его за руку, быстро поволок вон из кабинета, завёл на тёмную лестницу и, убедившись, что никого рядом нет, прошептал:
