— Я видел его несколько раз, — продолжил тему Галиндо, — признаюсь, что для меня это загадка. Как мог такой человек, как Пабло Карраско, связаться с этим мальчишкой! Не понимаю…
Дронго усмехнулся.
— Что они сделали? Ограбили другого ювелира? — пошутил он.
— Нет, конечно, — вздохнул Галиндо. И вновь повторил: — Ему нельзя появляться в Чиклане! Разумеется, личная жизнь — это частное дело каждого, но некоторые таблоиды уже сообщали о нетрадиционной сексуальной ориентации сеньора Карраско…
Ювелир продолжал вздыхать. С одной стороны, он действительно не хотел, чтобы появление молодого человека в Чиклане вызвало скандал. А с другой — ему было приятно рассказывать незнакомцам о тайных пороках кумира, который, оказывается, не был совершенством.
— Об этом знает вся Испания, — повторил он слова Петковой. — Но все делают вид, что ничего не происходит. Дело в том, что супруга сеньора Карраско из очень известной аристократической семьи. Сейчас она тяжело больна. Врачи полагают, что ей осталось жить не больше года. Понятно, что в таких условиях сеньор Карраско не решается обнародовать имя своего друга, с которым в последнее время он вместе живет. В Испании нравы несколько отличаются от всей остальной Европы. Здесь не столь либерально относятся к подобным проявлениям человеческих страстей. К тому же у него большая семья: две дочери, внуки. Если его связь с Антонио Виллари перестанет быть тайной для семьи — это может просто убить его жену, повлиять на отношения с дочерьми и в конце концов отразиться на бизнесе. В Испании не станут покупать бриллианты у ювелира, виновного в смерти собственной жены. Он об этом прекрасно знает.
— Понятно, — Дронго задумчиво потер подбородок, — значит, этот молодой человек направляется к своему другу Пабло Карраско?
— Вот именно, — кивнул Галиндо, — и это очень неприятно. Следовало бы предупредить сеньора Карраско о его прибытии. Возможно, он примет меры, чтобы не пустить Антонио в отель.
— В чужие дела лучше не вмешиваться, — заметил Дронго, — а что, если он сам вызвал своего друга на презентацию? Такую версию вы исключаете?
Галиндо посмотрел на Дронго и недоуменно пожал плечами. Затем перевел взгляд на Ирину Петкову.
— Может оказаться, что сеньор Дронго прав, — подтвердила молодая женщина, — лучше не вмешиваться.
Галиндо в очередной раз привстал, оглянулся и вновь уселся на свое место, недовольно бормоча что-то себе под нос. Больше на эту тему не было сказано ни слова. Петкова начала с восхищением вспоминать о Гранаде, где побывала в прошлом году, и разговор плавно переключился на местные достопримечательности. Минут через двадцать Дронго поднялся и направился за минеральной водой к буфетчику, стоявшему со своей тележкой в конце вагона. Купив три бутылки — для себя и своих спутников, — Дронго на обратном пути еще раз внимательно оглядел Антонио Виллари, сидевшего с мрачным видом. Затем вернулся на свое место, и попутчики беседовали еще около часа, пока, наконец, поезд не остановился на небольшой станции в Кадисе, южной точке Пиренейского полуострова.
