— Теперь это невозможно, — улыбнулась она, — коллекция в сейфе менеджера отеля, и туда никто не сможет попасть. Бернардо сказал, что рядом с кабинетом менеджера установлен полицейский пост. Мы разделили коллекцию. И завтра вечером нам разрешат увезти ценности отсюда.
Тургут Шекер поднялся и пошел ко входу в отель. Дронго внимательно посмотрел ему вслед.
— Вы раньше виделись с кем-нибудь из ювелиров, приглашенных на вашу презентацию? — поинтересовался Дронго.
— Нет. Про Рочберга мы много слышали и, конечно, видели его на фотографиях в журналах.
— А Ямасаки вы знали?
— Тоже только по фамилии и журнальным снимкам. Но разве можно отличить японцев друг от друга. Хорошо еще, что мы подстраховались с «Мавританской красавицей». Здесь никому нельзя доверять.
— Галиндо, Тургут Шекер, Мачадо?
— Никого. Весь секрет замысла состоял в том, чтобы пригласить сюда ювелиров, ставших самыми модными по продажам за прошлый год. Это могли быть и старые, и молодые мастера. Кроме Рочберга, мы никого не знали. Хотя лично я была знакома с Руисом Мачадо. Мы встречались с ним несколько лет назад на французской Ривьере. Он тогда был начинающим ювелиром, а я приехала на открытие магазина фирмы «Шопард» в Канны. Было очень интересно. Там я и познакомилась с Мачадо. Он казался непосредственным и добрым человеком. Но с тех пор многое изменилось, хотя мы сохранили хорошие отношения.
— Вы давно работаете с сеньором Карраско?
— Давно, — ответила она, улыбнувшись, — он идеальный шеф. Требовательный, дисциплинированный, все понимающий. У нас с ним полное взаимопонимание и согласие.
— И даже ваши номера находятся рядом, — напомнил Дронго.
— Верно. Я могу понадобиться ему днем и ночью. Поэтому мой номер всегда рядом с апартаментами сеньора Карраско.
— А Бернардо вы давно знаете?
— Не так давно. Но он раньше работал в полиции. Мы наводили справки, у него были прекрасные характеристики.
— Значит, из приглашенных вы никого раньше не знали? — не унимался Дронго.
— Немного знала Мачадо. И помню его ранние работы. Но остальных никого. Зато сейчас мы все повязаны одним подозрением.
— А Геддеса? Он не показался вам несколько странным?
— Здесь все немного странные, сеньор Дронго. Кстати, почему у вас такое имя? Вы из Югославии? Или из Болгарии?
— Нет, — ответил Дронго, — просто я привык к своему псевдониму и он заменил мне имя.
— Фил Геддес хороший журналист, но ужасный человек, — призналась она, — я не знаю никого, кому бы он мог понравиться.
