— Больше никакого сюсюканья, девка. С этого момента ты будешь со мной тише воды и ниже травы. И с Норвелом тоже! Здесь мы не позволим никакого вранья, притворства, хитрости или проявления плохого настроения. Научись вести себя как положено, и мой тебе совет — поторопись! Один ложный шаг с твоей стороны — и ты вылетишь отсюда пулей. Я продам тебя.
Лицо Александры исказилось от ужаса.
— Или ты научишься плавать, или утонешь. Ты теперь в Белли-Рэйв, понятно? — бесстрастно продолжала мать. — И не вздумай хотя бы разок забыть об этом. А теперь убирайся отсюда. Если ты не в состоянии украсть что-нибудь и съесть, ходи голодная. Но не возвращайся сюда до самого вечера!
Девочка, онемев, не двигалась с места. Вирджиния взяла ее за плечо и вытолкнула в дверь, которую тут же захлопнула.
Норвел глядел сквозь щель в досках, которыми было забито окно, и увидел, как Александра, плача, потащилась по разбитой дорожке.
— Что ты говорила о какой-то продаже? — нерешительно обратился он к Вирджинии — новой для него Вирджинии.
— То, что слышал. Я продам ее. Это очень легко сделать. Всегда можно найти для ребенка хозяйку, которой она должна помогать в чем-нибудь. Не знаю, каковы сейчас цены, но когда мне было тринадцать лет, я приносила пятьдесят долларов.
— Ты? — волосы у Норвела встали дыбом.
— Я. Не какая-нибудь Вильгельмина Снодграсс или Зенобия Выверботтон. Я! Твоя жена! Мне повезло, меня продали не в дом, а «шестеркой». Хозяин занимался марихуаной, и я помогала ему завлекать клиентуру. Там я повстречала Тони. А теперь, если нет больше глупых вопросов, помоги мне распаковаться.
У Норвела голова шла кругом. Без всякого стыда или оправданий она уничтожала свою биографию — ту биографию, которую он так старательно составил из «случайных» намеков и признаний в течении многих лет. «Она не хотела рассказывать об этом», но каким-то образом Норвел чувствовал. Честные, работящие родители, скромная бедная жизнь тружеников. Тепло родительских чувств, порожденное необходимостью взаимной поддержки. Изнурительная борьба в течении многих лет — нечто такое, в подробности чего она не вдавалась, но честное и открытое. Знакомство с Тони Эллистоном — обаятельным простолюдином из числа участников Дня Состязаний. Совсем неплохим парнем. Но это не было любовью, Норвел, совсем не то, что у нас…
Ему казалось, что он чертовски проницателен. Из этих разрозненных фрагментов он составил нечто цельное, улыбаясь собственному уму из-за того, что ей-то невдомек, сколь много ему о ней стало известно.
