Мандин виновато улыбнулся и отправился в свой офис обдумывать происходящее.
Четырнадцать миллиардов долларов…
Откуда все так быстро узнали об этом? Не от Дворкаса. Тот был равнодушен до того момента, как его вызвали из кабинета. Но именно Дворкас втянул его в это дело. Потому, что — Мандин покраснел от гнева при этой мысли, понимая ее правоту — потому, что Дворкас был абсолютно уверен: такая мелкая сошка все равно ничего не сможет сделать. Что же заставило его изменить свое отношение к этому делу?
Мандин лягнул на всякий случай ящик с Бессонной Секретаршей и продолжал расхаживать по комнате. Загробным голосом Секретарша поведала ему, что «миссис Мандин должна погасить задолженность до пятницы».
Он сел за стол. Ладно, значит, все одно к одному. А что еще можно было ожидать? Чем сильнее нажим со стороны «ДМЛ-Хауз», тем сильнее эта фирма напугана. И чем сильнее она напугана, тем больше шансов, что здесь на самом деле нечто грандиозное. А Чарльз Мандин стоит на пороге корпоративного закононарушения.
Он взял лист бумаги и сделал наброски. Фирма не сможет его остановить. Он добьется распоряжения суда на то, чтобы ему дали возможность посмотреть дела фирмы. С этого, очевидно, и следует начинать, если, конечно. Лавины ведут с ним честную игру. И пока Норма Лавин будет называть его своим фактическим поверенным, ему не смогут помешать. Разумеется, слушание его вопроса в суде значительно затормозит выяснение обстоятельств дела. Но не больше, чем на несколько дней, а тем временем он займется другими аспектами дела.
Кондиционирование Дона вполне может стать предметом иска. Если ему удастся раскопать имена, даты и географические названия.
Он достал папку с бланками, начал заполнять доверенность, которую должна будет подписать Норма Лавин. Она человек независимый и, несомненно, с трудным характером, но выбора у нее нет. Кроме того, подумал он, многое из ее внешней грубоватости просто защитная маскировка. А что еще делать в ее ситуации?
Зазвонил телефон. Он поспешно отключил Бессонную секретаршу и схватил трубку.
Послышался совершенно растерянный старческий голос:
— Это Гарри Райан. Норма… ее здесь нет. Было бы неплохо, мистер Мандин, если бы вы приехали. Мне кажется, что ее похитили.
Норвел лежал на ледяной глыбе. И пытался кому-то огромному объяснить, что очень сожалеет о происшедшем и будет хорошим и послушным сыном, или мужем, или другом, или еще кем-то, кем ему положено быть. Пусть только этот кто-то оставит его в покое. Но кто-то огромный, кто не может быть отцом Норвела, ибо Норвел даже не помнил своего отца, только приложил руку ко рту и стал хихикать, и смотреть с верхних ступенек лестницы. А затем, когда Норвел меньше всего этого ожидал, вытянул руку и заехал ему в ухо так, что он покатился по огромной ледяной глыбе прямо к насмешливому лицу Александры и испещренному гигантскими зубами рту Вирджинии…
