Люди с речной протоки приходили к ней, чтобы избавиться от бородавок и ревматизма. У нее были заветные лекарства от простуды и кашля. Говорили даже, что бабушка может предотвратить старение, хотя она никогда этого не делала – это было бы против естественного хода вещей. А природа была святыней для Grandmere Катрин. Она добывала все свои лекарства из цветов и трав, деревьев и животных, что жили поблизости на болоте.
– Почему мы идем в дом Родригесов, Grandmere? Разве уже не слишком поздно?
– Couchemal, – пробормотала она и прошептала молитву. То, как она молилась, вызвало дрожь у меня в позвоночнике, и, несмотря на удушливую влажность, я почувствовала озноб. Я изо всех сил сжала зубы в надежде, что они не застучат, и решила быть такой же бесстрашной, как бабушка. Это мне почти удалось.
– Думаю, ты достаточно взрослая, и я могу рассказать тебе, – сказала она так тихо, что мне пришлось напрячь слух, чтобы услышать. – Couchemal – это злой дух, который прячется поблизости, когда умирает некрещеный младенец. Если мы не прогоним его, он будет преследовать семью и принесет ей несчастье. Им следовало позвать меня, как только у миссис Родригес начались роды. Особенно в такую ночь, как эта, – загадочно добавила бабушка.
Впереди нас сияние бутанового фонаря заставляло тени танцевать и извиваться под мелодию, которую дедушка Джек назвал «Песней болот», песней, которая создавалась не только из звуков, издаваемых животными, но и из особенного тихого свиста, который при ветре иногда исходил от скрюченных ветвей и свисающего испанского мха, называемого кайенами испанской бородой. Я старалась держаться как можно ближе к бабушке, и мне было нелегко за ней поспевать. Бабушка была настолько сосредоточена на цели нашего похода и своей необычной миссии, что, казалось, способна была двигаться в кромешной тьме.
В плетеной корзине бабушка несла полдюжины маленьких изваяний Девы Марии, бутылку святой воды и набор трав и снадобий. Молитвы и заклинания она помнила наизусть.
– Grandmere, – начала я. Мне нужно было услышать звук собственного голоса. – Qu'est-ce…
– По-английски, – быстро поправила она. – Говори только по-английски. – Бабушка всегда настаивала, чтобы мы говорили на этом языке, особенно вне дома, несмотря на то что родным языком кайенов был французский.
– В один прекрасный день ты покинешь эту речную протоку, – предсказывала она, – и будешь жить в обществе, которое, возможно, будет презирать наш кайенский язык и наши привычки.
