– О да, Grandmere.
– Никогда не забывай, что случилось с твоей матерью, – наставляла она меня.
Некоторое время я боялась, что и за обедом бабушка будет поддерживать это облако страха над домом. Но несмотря на ее заверение, что у нас на столе не предвидится ничего особенного, мало что доставляло бабушке Катрин такое удовольствие, как приготовление пищи для того, кто, как она знала, сможет это оценить. И потому начала готовить одно из своих лучших кайенских блюд – джамбалайю. Пока я выполняла ее распоряжения, она сделала пирог с кремом.
– А моя мама тоже хорошо готовила? – спросила я бабушку.
– О да, – улыбнулась она воспоминаниям. – Никто не подхватывал рецепты так быстро и так хорошо, как твоя мать. Она готовила гамбо, когда ей не было и девяти лет, а к тому времени, когда ей исполнилось двенадцать, никто не мог так лихо расправляться с холодильником и приготовить джамбалайю так же хорошо, как она. Когда в твоем дедушке Джеке было еще что-то человеческое, – продолжала она, – он имел обыкновение брать Габриэль с собой и показывать ей все съедобное на болоте. Она быстро все усваивала, и ты знаешь, что говорят о кайенах, – добавила бабушка, – мы можем есть все, что не успевает раньше съесть нас.
Она рассмеялась и замурлыкала одну из своих любимых мелодий. По воскресеньям мы обычно устраивали в доме основательную уборку, но в это, особое, воскресенье я принялась за нее с большим подъемом: вымыла окна так, что не осталось ни малейшего пятнышка грязи, выскребла полы до блеска, вытерла пыль и вычистила все вокруг.
– Можно подумать, сегодня сюда прибывает король Франции, – поддразнивала меня бабушка. – Предупреждаю, Руби, не допускай, чтобы парень ожидал от тебя большего, чем ты есть на самом деле.
– Я и не собираюсь, Grandmere, – ответила я, но в глубине души все же тайно надеялась, что это произведет на Поля впечатление и он станет так расхваливать нас перед своими родителями, что они отбросят все свои возражения, если таковые есть, против того, чтобы я считалась его любимой девушкой.
Ближе к вечеру наш маленький дом почти сверкал и был наполнен восхитительными запахами. Когда стрелки часов приблизились к шести, я начала все больше и больше волноваться. Я надеялась, что Поль придет пораньше, и потому сидела на ступеньках галереи и в течение часа ждала его появления. Стол был накрыт, я нарядилась в самое лучшее свое платье, которое сшила бабушка Катрин. Оно было белым с широкой кружевной каймой и кружевной вставкой спереди снизу доверху. Рукава фонариком, доходившие мне до локтей, тоже были мягкие, кружевные. Вокруг талии я повязала голубой кушак.
