Какая разборчивость в выборе жертв! Ими могли стать дамы в мехах, владельцы «поршей», молодёжь, которая не уступает место в трамвае, мошенники, лицемеры, трусы, чересчур громко разговаривающие люди. Курильщики тоже.
– Хорошо, – сказал посетитель, – но всегда есть вероятность, что эти персонажи передадут купюры дальше и они всё-таки попадут к приличным людям, – об этом ваш дядя тоже помнил. К честным людям, которые скорее отдали бы руку на отсечение, чем взяли хотя бы пфенниг из чужого кармана, – ну, хорошо, я признаю, что иной раз он мог изготовить, допустим, и несколько сотенных (с риском обнаружения 1:10 000). Но все его получатели – подумайте только: и честные, и нечестные – были защищены от ущерба отменным качеством. Качество, понимаете, качество изготовления всегда было высочайшим, поскольку ваш дядя считал это делом чести.
Тут посетитель многозначительно посмотрел на меня.
– Оно и оберегало его от разоблачения – качество.
•••
За всю свою жизнь дядя украл только раз, всего лишь раз, но это деяние мучило его до самых преклонных лет. Не знаю, почему он счёл нужным рассказать мне эту историю. Мы тогда прогуливались с ним среди великолепных пышных сооружений Западного кладбища, было субботнее утро.
Как бы мне не напутать чего-нибудь в этой истории: его, тогда одиннадцатилетнего мальчика, пригласили на день рождения его школьного друга. Нет, то был день рождения младшего брата его школьного друга. Подарки громоздились на специальном столике. Вначале дети ели торт и пили малиновый лимонад, потом развлекались прыжками в мешках и битьём горшков. Для подобных игр и развлечений он чувствовал себя в свои одиннадцать лет слишком взрослым. Он остался один на один с подарками – необычайно богатыми подарками: там были разнообразные «конструкторы», ролики, солдатики, большой пароход, индейцы и ещё детская почта.
Он держал в руках наполеоновского генерала в богатом золоченом сине-бело-красном мундире. Шляпа, ордена, сабля и эполеты. Этот генерал так и просился быть украденным. Но он не украл его. Вместо этого, следите внимательно, он заинтересовался дурацкой детской почтой с её маленькими квитанциями, открытками и крошечными почтовыми марками. Но больше всего его внимание привлекли игрушечные деньги – двадцатки и сотенные величиной с палец. Pix была целая пачка. Они были отпечатаны на одной стороне, но во всём прочем имели полное сходство с настоящими – ведь на почте необходимы деньги, чтобы за всё платить.
