– Если ты хочешь, чтобы я любила тебя еще больше, понравься мне.
Я возмущенно взвыла:
– Нет! Ты моя мама! Я не должна тебе нравиться! Ты должна меня любить!
– Такого не бывает. Никто никого любить не должен. Любовь надо заслужить.
Это меня сразило. Ничего хуже мне никогда не доводилось слышать: оказывается, я теперь должна буду понравиться собственной матери. Мне придется заслуживать ее любовь, и любовь других людей тоже!
Значит, недостаточно прийти и потребовать, чтоб меня любили. Значит, я не божество. И значит, мне вовсе не причитаются по праву те фараонские порции любви, в которых я нуждаюсь. Это обилие следствий меня подкосило.
Ничего себе задача: понравиться маме… Как это сделать? Я понятия не имела.
А главное – заслужить любовь! Я чувствовала себя как английское августейшее семейство, которому вдруг велели бы платить налоги: как это?! Разве все не обязаны любить меня?
Кроме того, я же знала, что меня не устроят скромные дозы любви. А чтобы заслужить непомерные, нужно будет лезть из кожи вон.
Предстояло свернуть горы. И я догадывалась, что мне придется в жизни попотеть. Время эту догадку подтвердило.
От одной только мысли о таком тяжком труде я заранее устала.
К счастью, у меня перед глазами была Жюльетта. Ее любили бесконечно и без всяких условий.
Жюльетта была восхитительна. Она писала стихи, уснащенные неудобопонятными эпитетами. Вплетала в свои длинные волосы цветы. Подмалевывала глаза и школьный дневник. Ее любили лошади. Она прекрасно пела. Она дралась на дуэли с одним мальчишкой из класса, который отсек ей палец. Она умела печь блины, подбрасывая их на сковородке. Она дерзила взрослым.
Ослепительное создание!
Родители хвалили ее за то, что она читала Теофиля Готье. Это подсказало мне идею, как понравиться маме.
Я решила стать не по возрасту начитанной. Прочла «Отверженных». Какая книга! Мне пришлась по вкусу история о Козетте, которую мучило семейство Тенардье. Затаив дыхание, следила я за тем, как Жавер охотится на Жана Вальжана.
Начала я читать для того, чтобы мной восхищались. А вышло так, что стала восхищаться сама. Это оказалось упоительным занятием. От восхищения легче дышалось и покалывало в пальцах.
Чтение было постоянным источником восхищения. И я принялась много читать, чтобы побольше восхищаться.
Нью-йоркская жизнь была непрерывной чередой удовольствий.
Сплошная, бесконечная радость. Но мы с Жюльеттой давно поняли: все это временно, таков закон. Как только бельгийский МИД решит, мы поедем, куда пошлют.
