Он произнес все это строгим и абсолютно серьезным тоном, но при этом смотрел на Машуню так, как будто от нее зависели его жизнь и смерть.
Она растерянно положила себе в рот кусочек «Ёжика» и кивнула.
— Ладно…
— Тогда… — Федорчук тревожно передохнул, но все же собрал все свое мужество в кулак и произнес: — Что вы делаете сегодня вечером?
Машунина рука с зажатой в ней чайной ложечкой застыла на полдороги. Сама же обладательница руки не могла вымолвить ни слова. Все это было бы нелепо и смешно, если бы Федорчук не был так серьезен…
— Вы меня что, на свидание приглашаете? — пролепетала она наконец.
— Да, — твердо отозвался Федорчук, усиленно стараясь не краснеть.
— А я занята, — чуть слышно сказала Машуня.
— Чем?
— Другим свиданием. — она не была уверена, что ее встреча с Колькой состоится, да и вообще он ей на фиг не упал, но только Федорчук же совсем недавно был совсем не таким, как сейчас… И потом это все случилось так неожиданно…
— И это ваше свидание важное? — хмуро осведомился следователь.
— Очень важное.
— Важное и нужное?
— И нужное.
Глядя на Федорчука, Машуня вдруг осознала, что он в общем-то довольно милый. А потом ее еще ни разу не приглашали на свидание таким образом. Но какого черта?! Нельзя же так в открытую приставать к девушке? Умные-то люди пристают совсем по-другому: сначала очаровывают остроумием, образованностью, нестандартностью, наконец! Показывают, что ты — звезда вселенной. Затем выжидают некоторое время, дать возможность разгореться страстям, перерасти робкому чувству в неробкое…
И сама не зная почему, Машуня взяла и заявила Федорчуку:
— А вообще у меня мало времени. Вы меня вызвали, чтобы попоить чайком?
Федорчук окончательно расстроился. Его большие ладони непроизвольно сжались, а нижняя губа чуть выпятилась, как у несправедливо обиженного ребенка.
— Нет, — сказал он после некоторой паузы. — Я вызвал вас по делу. Вы мне в прошлый раз сказали, что не были знакомы с погибшим женихом.
— Ну? — не поняла Машуня, злясь и на себя и на него.
— А вчера вы ему сообщение на пейджер скинули! — весомо сказал Федорчук и положил перед ней черную коробочку, совсем недавно виденную ею на поясе у Стаса.
Сердце Машуни похолодело от смутного предчувствия.
— Вы что, хотите сказать… Как звали жениха?!
— А будто вы не знаете! Станислав Сергеевич Шорохов.
* * *
Машуня вышла из прокуратуры на подгибающихся ногах. Уму не постижимо… Нет, этого просто не могло быть! Как же так? Стаса убили?
