- Куда не хорошо, - хмыкнул Николай.
- Чего тебе, метро не нравится? Лучшее в мире. Люди в него, как в музей, глядят.
- А чего доброго? Душиловка. Как прижмут, думаешь: все, конец. - Николай не хотел говорить, но метро он боялся: в тесноте, под землей. Он все время чуял этот огромный пласт над головою, который если рухнет - не пикнешь. Понарыли. Норы. Придавит вас когда-нибудь.
Тут уж Мария вместе с мужем смеялись. А Николай был серьезен.
- Вы не смейтесь. Смех этот плохой. Ну, для чего это метро, я вас спрашиваю?
- Как для чего? Чтоб быстрей доехать.
- А зачем быстрей? Для какого дела?
- Ты даешь... Сам-то ехал. Спустился, раз-два - и на Красной площади.
- Я бы и без него дошел. Некуда спешить. Я в отпуске. Пеше бы лучше дошел. Спокойночко.
- Ты-то в отпуске. А нам - на работу.
- А вы поизвадились не по делу. Не было бы этой норы, вы бы пацана черт-те куда не погнали, от своей школы, из-под носа. И сами бы не поехали в дальний край работу искать. Возле бы дома работали, это бы лучше. А вы, хвост задеря, летите в одну сторону, а такие же оглашенные из тех краев - к вам, за лучшей жизнью. Это все дурь. Да, да, Маня, ты не смейся, я тебе как старший брат говорю. Эту нору можно за тридевять земель прокопать. И вы туда помчитесь, сдуру. И скажете, дальше нам рой. Неправда?
- Правда, - согласилась Мария. - Уже к Теплому стану ведут, к Чертанову.
- Во-во... К чертову стану, туда и доберетесь. А вот нашелся бы умный человек, он бы это дело воспретил, сказал: живете здесь, мои хорошие, здесь, возля и работайте. Так-то вот. Понятно?
- Понятно, - ответили ему.
Недолго помолчали. Николай глядел в окно. Там уже начинало темнеть, и в сумерках засветились окошки домов. Сколь их было... Не счесть. Дома уходили один за другим, дальше и выше. Окошки светили. И за каждым были люди.
- Какая страсть... - вздохнул Николай. - Один над другим, один над другим, - показал он руками. - Лежишь, а за стенкой кто-то храпит, а ты его сроду не видел. Чудно. Там музыка, там скачут. Как у вас терпения хватает?
- Да уж терпим, не жалуемся,-рассмеялся свояк. - Эх ты, Коля. Люди мечтают в Москве жить. Только пальцем помани, сбегутся. Со мной одна девка работает, из Мытищ. Замуж, говорит, выйду, только чтобы жил в пределах Москвы. Офицер один за ней ухаживал, хороший мужик, майор. Не пошла. Он - в Пушкине.
- Дура, - коротко ответил Николай. - Чего об ней говорить.
- Ну, почему? Хочется в Москве.
