И вот снег у входа в тоннель, где проходили наши тренировки, начал таять, а неделю спустя лежал лишь островками, появилась свежая трава. Небо поголубело, солнце отражалось от белоснежных вершин, и мы быстро загорели в чистом, разреженном воздухе. В перерывах мы ложились на траву и смотрели вниз. В полумиле под нами виднелись маленькие фигурки. Нам они были видны, но от тех, кто мог бы заметить их из долины, они прятались. Это был наш первый отряд, отправившийся добывать продовольствие на богатых землях людей в шапках.
Я сидел с Генри и Бинполом немного в стороне от остальных. В горах жизнь всех тесно связана. Но у нас эта связь была еще теснее. Трудности, выпавшие на нашу долю, уничтожили ревность и вражду, которые сменились подлинной дружбой. Все ребята в нашем отряде были друзьями, но отношения между нами троими все же были особыми.
Бинпол печально сказал:
– Я сегодня не взял метр семьдесят…
Говорил он по-немецки. Мы изучали этот язык и нуждались в практике. Я ответил:
– Иногда выходишь из формы. Ты еще наверстаешь.
– Но у меня с каждым днем результаты все хуже.
– А я сегодня обошел Родриго, – заметил Генри.
– У тебя все в порядке.
Генри тренировался в беге на длинные дистанции, и Родриго был его главным соперником. Бинпол упражнялся в прыжках в длину и в высоту. Я был одним из двух боксеров. Всего было четыре вида состязаний (четвертое – спринтерский бег), и они проходили в остром соперничестве. Генри хорошо шел с самого начала. Я был уверен в себе, во всяком случае, по отношению к здешнему противнику. Это был Тонио, смуглый юноша с юга, выше меня, с более длинными руками, но не такой быстрый. Бинпол же все пессимистичнее смотрел на шансы попасть в команду.
Генри успокаивал друга, говоря, что слышал, как инструкторы его хвалили. Интересно, правда ли это, или выдумано для поддержки? Я надеялся на первое.
Я сказал:
– Я спрашивал Иоганна, принято ли решение о том, сколько нас пойдет.
Иоганн, один из наших инструкторов, приземистый мощный светловолосый человек, выглядел диким злобным быком, но в глубине души был очень добр.
– И что же он сказал?
– Он не уверен, но думает, что четверо – лучшие из каждой группы.
– Значит, трое нас и еще один, – сказал Генри.
Бинпол покачал головой:
– Мне не выйти.
– Выйдешь.
– А четвертый? – спросил я.
– Возможно, Фриц.
Это был лучший спринтер. Фриц – немец и пришел к нам из местности на северо-востоке. Главным его соперником был француз Этьен, который нравился мне больше. Этьен был веселый и говорливый, Фриц – молчаливый и угрюмый.
