— Постараюсь не отказать, учитывая вашу щедрость.
— Шутите?
— Простите. Так что вы хотели?
— Чтобы вы поспали часов десять.
— А вы за это время еще раз посмотрите автомат?
— Да.
— Если я собираюсь выигрывать дальше, подобный шаг был бы с моей стороны ошибкой. Вы поменяете все потроха в автомате, и я не выиграю ни цента, даже если всажу в него все тридцать восемь тысяч.
— Мы имеем лицензию штата Невада, мистер Костнер.
— Я тоже из хорошей семьи. Но посмотрите на меня. Бродяга с тридцатью восемью тысячами долларов в кармане.
— С машиной ничего не сделают, мистер Костнер.
— Тогда зачем вам десять часов?
— Ее надо тщательно перебрать в заводских условиях. Мы должны устранить все неполадки, вроде усталости металла или сточенного зубца в шестеренке, дабы подобное не повторилось на остальных машинах. К тому же это лишнее время для распространения слухов. Толпа нам на руку. Многие из этих ротозеев здесь застрянут, и я постараюсь за их счет хоть немного покрыть связанные с вами расходы.
— Мне поверить вам на слово?
— Мы будем долго работать и после вашего ухода, мистер Костнер.
— Только если я перестану выигрывать.
— Хорошее замечание, — улыбка Хартсхорна больше напоминала судорогу.
— Так что спорить вроде и не о чем?
— У меня к вам было только одно предложение. Если вы хотите вернуться в зал, я не имею права вас задерживать.
— И бандиты меня не пошерстят?
— Простите?
— Я сказал, и банди…
— У вас несколько странная манера изъясняться. Я вас не понимаю.
— Конечно, вы меня не понимаете.
— Перестаньте читать «Нэшнл Инквайр». Вы имеете дело с законным бизнесом. Я просто попросил вас об одолжении.
— Отлично, мистер Хартсхорн. Я не спал трое суток. Десять часов мне не повредят.
— Я распоряжусь, чтобы вам предоставили тихую комнату на верхнем этаже. И… спасибо, мистер Костнер.
— Не тревожьтесь.
— Боюсь, это невозможно.
— За последнее время произошло много невозможных вещей.
Костнер повернулся уходить, когда Хартсхорн закурил и произнес:
— Кстати, мистер Костнер…
Костнер остановился.
— Да?
Все плыло, в ушах стоял страшный звон. Хартсхорн дрожал на периферии зрения, как молния в прерии. Как воспоминание, которое хочется забыть. Как хныканье и мольба в голосе Мэгги, зазвучавшем в клетках его мозга. Голос Мэгги. Все еще здесь… еще говорит…
Они хотят нас разлучить.
Костнер не мог думать ни о чем, кроме обещанных десяти часах сна. Неожиданно это стало важнее денег, важнее забвения, важнее всего. Хартсхорн что-то говорил, но Костнер его не слышал. Слух пропал, теперь он мог только видеть, как шевелятся резиновые губы владельца казино. Костнер потряс головой, желая хоть как-то привести себя в чувство.
