— Следует понимать, что если…
— На все твои «если» у меня есть парализатор! — грубо оборвал я его и самодовольно похлопал себя по карману.
— Именно об этом я и говорю, — спокойно заметил млечник. Мышцы на теле Тхэна ходили волнами, лицо дергалось, будто у припадочного, и это абсолютно не вязалось с его голосом. На самом деле млечник, наверное, орал от ужаса и безнадежности, но речевой аппарат тела хакусина переводил его слова с монотонностью автомата. — Если вы выстрелите в меня сейчас, то я просто рассеюсь в пространстве, и ваша охота закончится ничем.
— Не смеши меня! — расхохотался я. — Ты слишком любишь себя, чтобы решиться на самоубийство. Тем более что жизнь я тебе гарантирую.
— Да, — согласился он, — все козыри у вас в руках. Но вы не учли одного обстоятельства…
— Сидеть! — заорал я и выхватил парализатор.
Он застыл с приподнятой рукой, будто я уже нажал на спуск. Меня охватила оторопь. Черт, будь проклята его замедленная реакция! Будь проклято его гипертрофированное чувство самосохранения!
Пожалуй, я действительно не учел одного обстоятельства: он никогда не решится на американскую дуэль — кто выстрелит раньше? — без стопроцентной гарантии собственной жизни. Стрелять я не собирался, но он ведь этого не знал! Переиграл я сам себя…
«Что делать? Что же делать? — лихорадочно билась мысль. — Как выйти из этого положения?»
Спасла положение неожиданная зарница где-то далеко-далеко за горизонтом у меня за спиной.
«Откуда на Пирене грозы?» — удивился я и, хоть и с опозданием, но, надеясь, что реагирую натурально, оглянулся.
Как взметнулась рука Тхэна, я не видел, но ветвистую молнию, сорвавшуюся с его пальцев, заметил краем глаза. Со страшным грохотом молния вонзилась мне в грудь, швырнула на тент, и я, ломая стойки и кутаясь в полотнище тента, покатился по земле. Дико заверещали долгоносы, галопом уносясь прочь.
Притворившись мертвым и благодаря судьбу за то, что сорванное полотнище тента не закутало мне лица, я из-под полуприкрытых век наблюдал за Тхэном. Некоторое время он смотрел на меня, а потом стал медленно, словно оглядывая окрестности, поворачивать голову. Вначале в одну сторону, почти на сто восемьдесят градусов, потом в другую. Когда его взгляд скользнул вдоль берега, я увидел, как зеленый мигающий огонек активированной гильзы пространственной свертки, установленной последней вблизи лагеря, разбрызнулся беззвучными искрами. Вот, значит, что имел в виду млечник под неучтенным мною обстоятельством.
