Пока до угла трусцой бежал, брюки снегом оттирал, думал, легче будет. Чёрта с два! Во-первых, руки заморозил, а во-вторых, снег, подтаяв на брюках, разбавил соус и в такую смесь едкую его превратил — почище кислоты серной.
Забежал я за угол и вижу, у обочины «жигуль» задрипанный стоит с номером, Сашком указанным. По виду машине лет сто — уже пора и в пыль рассыпаться. Но выбирать не приходится. Скоренько сажусь за руль, дверцу захлопываю и начинаю пальцы дыханием отогревать. Ну и ситуация, глупее не придумаешь — руки закоченели, а колени огнём печёт.
— Здравствуй, Борис, — слышу сзади.
Вздрагиваю — во дела, совсем забыл об «инструкторе» — и оборачиваюсь.
— Привет, — отвечаю машинально и только затем в полутьме салона с трудом узнаю Валентина. Сидит он на заднем сиденье у правой дверцы в куртке меховой, а на голове вместо шапки громадные наушники с микрофоном, что на тонком проводке у рта подрагивает. Я такую аппаратуру лишь в кино американском и видел. Да и сам Валентин сидит по-киношному, будто в кресле развалясь: ногу за ногу забросил, правую руку на спинку переднего сиденья положил, а левую на канистру, что рядом на сиденье стоит, водрузил. Ни дать, ни взять — американский босс какой, только весь вид импозантный отечественная обшарпанная канистра портит.
— Трогай потихоньку, — изрекает своим бесцветным голосом Валентин.
Дышу в последний раз на руки и, хоть они ещё не совсем отошли, непослушными пальцами включаю зажигание. Мотор, к удивлению, заводится мгновенно и работает бесшумно, зато сама машина так дребезжать начинает, будто вот-вот развалится.
— Где вы такую колымагу откопали… — бурчу недовольно.
— Нишкни! — обрывает меня Валентин. — Мне с тобой болтать некогда, поэтому слушай мои команды и молча выполняй.
Пожимаю плечами. Молча, так молча, дело хозяйское. Трогаю с места, и тут же сзади следует окрик:
— Я сказал — потихоньку!
В полном недоумении — на спидометре и сорока километров в час нет — сбрасываю скорость до двадцати. Валентин молчит, значит, устраивает. Спрашивается, правда, куда мы таким черепашьим шагом доедем? Колени-то печёт, и непроизвольно хочется скорости поддать, чтобы побыстрее дело наше тёмное закончить. Ан, не моги. Командую парадом не я.
— Направо, — распоряжается Валентин.
Сворачиваю направо. Мне подобная езда уже знакома — точно так Сашка к «главвреду» возил. Похоже, метода в его группе единая.
— Теперь налево.
А вот налево у меня не получается. Точнее, в переулок-то я свернул, да там и застрял что кость в горле. Подъём здесь небольшой, но льда столько на дороге наросло, что и с цепями на колёсах не поднимешься. В совковские времена в переулке бы уже бригада научных сотрудников из института какого исследовательского кайлами лёд колупала, а ныне некому и песочком посыпать. Позакрывали дерьмократы институты, об уборке улиц не подумав. И кому они мешали, спрашивается?
