— Знакомься, — говорит Сашок и начинает представлять: — Валентин, Евгений, Олег.
Валентином оказывается тот самый неприметный (всё-таки правильно я вычислил, если Сашок его первым назвал!), Евгением — хмурый амбал, ну а Олегом, естественно, водила. Я его по морде ехидной сразу про себя Олежкой окрестил.
— Наше вам, — хмыкает Олежка и делает рукой жест, будто приподнимает отсутствующую шляпу.
— А моё — тебе, — парирую.
Олежка недоумённо оглядывается, машина виляет.
— Но-но! — осаживает готового что-то недовольно ляпнуть водилу Сашок. — Твоё дело — машину вести, а не лясы точить!
Минуту едем молча.
— Пушку свою покажи, — вдруг тихим таким, невыразительным, как и он сам, голосом предлагает мне Валентин. Вот уж, действительно, глянешь на него — пустое место. И вроде всё из себя нечто невзрачное, но язык почему-то не поворачивается даже про себя его Вальком назвать. Поэтому молча достаю «беретту» и беспрекословно протягиваю ему.
Берёт он её и — шурх-шурх ручками, что фокусник — в мгновение ока чуть ли не на все составные части разобрал и тут же опять сложил.
— Поточная сборка, балансировка так себе, ствол не пристрелян, — бесстрастно делает заключение он о моём оружии и возвращает его.
Я только плечами пожимаю.
— Любитель? — смотрит мне прямо в глаза Валентин. А глаза его серые пустые и холодные. Если они всегда у него такие, а, думаю, так оно и есть, — не везёт ему с бабами. Не любят тёлки роботов в штанах.
— Да… наверное… — бормочу неуверенно. А про себя думаю: любитель — тот хоть в тире стреляет, руку набивает, а я по воробьям лишь пару раз и пальнул.
— Тогда не очень с оружием шустри, — советует Валентин. — Сегодня держись за нашими спинами и действуй как подручный.
— Это как? — недоумеваю.
— А так, — гудит неожиданно басом из угла Женя-амбал. — Сцепился я, допустим, с кем-то, и мы в ступоре застыли. Вот тут ты этого кого-то бутылкой по башке или вилкой в задницу и уважь.
— Это ты-то в ступоре с кем-то застыл?! — ехидно подначивает Олежка, и машина снова виляет. — Ой, не смеши!
В этот раз Сашок смотрит на водилу долгим взглядом, а затем начинает раздельно ронять слова:
— Если ты, Олег, ещё один такой фортель выкинешь, то я сяду за руль, а ты пойдёшь в бар с ребятами. Ты меня понял?
Олежка понял. Прикипел к рулю, застыл в позе напряжённой, и такое впечатление, что на спидометре у него не «шестьдесят» — по городу разрешённых, а, по меньшей мере, «триста двадцать», и сам он в гонках «формулы-1» участвует.
