Радовался он, радовались друзья. За коллег по цеху говорить не буду, не знакома с ними, реакции не знаю. Друзья не просто радовались, но испытывали некоторое чувство гордости и сопричастности, поскольку они не раз и не два выручали друга Петю в его бедственном положении: заказывали ему портреты, пейзажи, покупали у него картины, которые он не мог реализовать, давая за них даже чуть больше, чем в художественных салонах. Побольше, но не 30 тысяч долларов, конечно.
Знаковая покупка картины стала подтверждением высокой самооценки художника, никогда, собственно, не сомневавшегося, что он - гений.
Но вот гордость, чувство удовлетворения материальным преуспеянием и радость от этого вдруг сменились совсем другими чувствами. Медаль была перевёрнута другой стороной. И видение этой реальности не просто повергло Петра Михайловича в глубокое уныние, но испортило жизнь в части наслаждения.
Пётр Михайлович, получив эти самые долгожданные 30 тысяч, вдруг осознал, как был недооценён в прямом и переносном смыслах. Особенно его угнетал прямой смысл слова "недооценённый". Более того, он ощутил себя обобранным. И в том числе не только чужими людьми да бесчеловечным советским государством, но и друзьями так называемыми!
Пётр Михайлович пересчитал все свои реализованные, подаренные (таких было немного) картины на 30 тысяч. В долларах. Полученная (только на бумаге, что и угнетало художника) цифра убивала наповал. Миллионер! Долларовый! И что этому мешает? Только отсутствие этих самых долларов, недодаденных приобретателями картин. Грабители! И государство, и так называемые друзья!
Восстановить справедливость в такой ситуации просто необходимо! И акция по этому действию началась. С государства, купившего в своё время картины для оформления Домов культуры, для провинциальных художественных галерей, не стребуешь: оно даже по долгам сберкасс не отвечает. С чужих людей, купивших в свое время картины у Петра, тоже не возьмёшь долг разницу с 30 тысячами долларов. А вот с друзей… Петр Михайлович под предлогом организации выставки собрал свои картины у знакомых, которые в свое время купили их у него. Даже у бывшей любовницы подаренный её портрет выманил. Выставку не устроил, а разместил картины в Интернете на аукционе. Покупателей, правда, не нашлось. Нашлись пара идиотов, предложивших унизительно невысокие суммы: краски и холст на эти деньги не купишь. Никто не спешил расставаться не то, что с тридцатью, но даже с тысячей долларов. Это злило художника (ничего не понимают в искусстве в отличие от единственного покупателя за 30 тысяч!), но не поколебало в уверенности, что его шедевры стоят именно таких денег. По прошествии времени, когда друзья, не дождавшиеся вставки, стали заикаться о своих картинах, Пётр Михайлович прямо заявил, какая им настоящая цена и потребовал выплатить ему недодаденную некогда разницу. Ошарашенные друзья сделать этого не смогли или не захотели, и Пётр Михайлович оставил картины у себя, предложив друзьям получить за них то, что они ему в своё время платили: 200, 300, 350, 500 рублей. Те отказались брать вместо картин эти деньги. Ну и чёрт с ними! Было бы предложено. Не понимают благородного поведения, поскольку сами - скоты, обобравшие в своё время творца. Хоть бы сейчас, когда истина вскрылась, постыдились! А не подать ли в них в суд и не стребовать ли компенсации морального ущерба за такую низкую оценку ими его таланта?
