- Нынче, парень, не те времена...
Но сено свезли с подворий на колхозные гумна, поставили скирды.
- Вахину скотину кормить, - при Корытине сказал кто-то вслух. - Вот кому жизнь, при любой власти. Аж завидки берут.
Корытин ответил недобро:
- Не завидуй. Нечему завидовать.
Свезли сено. На гумнах, возле коровников и свинарен работали автокраны и люди, поднимая могучие ограды. Поверх оград в три ряда протянули колючую проволоку. Оцинкованную, новенькую, она под солнцем сияла. Болтали, что электрический ток по ней пущен.
- Оборону будем держать... - похмыкивал кое-кто.
Восстановили ограды; на проходных за железными воротами уселись караульщики. Доярок да скотников пропускали на фермы лишь пешими. Вся личная "техника", вплоть до велосипедов, оставалась снаружи.
- Концлагерь...
- Надо жалиться - в газету писать.
- Профсоюз куда глядит...
- Куда и раньше: в рот заглядает.
- А если прокурору? Прокурор не похвалит...
У Корытина ответ был один для всех:
- Забудьте всю эту болтовню про газеты и прокуроров. Их нет. А я - вот он, сами выбрали, единогласно. Кому не нравится, дорога на все стороны. До самой Америки, до Израиля. В двадцать четыре часа. И никаких прокуроров. - Глаза у него делались холодные, прямо ледяные.
- Но это смотря кого... - говорили уже за спиной, шепотом.
Корытин и без чужого шепота знал, без намеков, где чирей сидит.
А подсобить мог - хоть и душа к тому не лежала - лишь Ваня, тот рыжий мальчонка, помощник старого председателя, а нынче - чеченца Вахи пастух.
Ваню Корытин встретил в степи, колеся по округе.
Отара овец, две большие мохнатые собаки, в руках мальчишки - чабанский посох-герлыга.
- Возьми лучше меня в колхоз на работу, - просил мальчик. - Я с гуляком управлюсь, хоть - пеше, хоть - на коне. Могу и в свинарнике...
Корытин, думая о своем, спросил:
- Ночуешь у Вахи?
- В вагончике, - ответил мальчик, - все работники там спят. Ваха - добрый, а вот пацаны его...
- Потерпи... - попросил Корытин. - Недолго. И приглядайся. Что там и к чему. Осторожненько. Может, и впрямь есть оружие. Пригляди...- Он говорил и недоговаривал. - Нам будет нужно. А кроме тебя некому. Гляди, осторожно гляди, заметишь - молчи до срока. Я дам знак.
Корытин говорил через силу, перебарывая себя. Он понимал, что научает мальчонку неладному. Но по-иному как? Серьезный нужен крючок, чтобы не сорвалось. Капкан нужен волчий. Чтобы попал и не выдрался.
Он поговорил, уехал, досадуя на себя, совестясь, но и надеясь. Мальчишка смышленый.
