Королевич был в растерянности – он-то рассчитывал поразить Нифльзейского отшельника рассказом очевидца, даже пару удачных наблюдений заготовил. А так выходило, что ситуация вступает в следующую предсказанную покойником Фафниром стадию: «Если Альбрих не убьет тебя, можешь считать себя избранным…»
Зигфрид с тревогой воззрился на лилипута.
Оружия, за исключением щучьего посоха, при Альбрихе не было. Неужто голыми руками удавит? А может, пресловутой магической силой?..
– И про Фафнира я знаю. И про Конана, дуролома из Киммерии. И про то, что ты ветреный и тщеславный мальчишка, которому довелось омыться в драконьей крови, желаешь ловить стихии… Наверное, в этом она и проявляется – моя легендарная мудрость.
Ирония Альбриха подкупала, но и внушала опасения.
– Послушай, досточтимый Альбрих… Ты ведь, наверное, сейчас захочешь убить меня? – севшим голосом поинтересовался Зигфрид.
– Это еще зачем? – нахмурил брови Альбрих, сосредоточенно почесывая навершием посоха спину между лопаток.
– Чтобы понять, гожусь я или нет.
– Это я уже понял.
– И что? – От невозмутимости Альбриха Зигфриду делалось дурно. В ней королевич подозревал спутницу какого-то особенно бесчеловечного коварства.
– Как что? Выяснилось, что годишься.
– А как? Как это выяснилось? – не унимался Зигфрид.
– Посмотри-ка вон туда! – Альбрих указал посохом в сторону, где раньше ржавела, шелестя неопавшими листьями, дубрава. – Или хотя бы туда, – Альбрих указал вниз, на полянку, где только что чванился восково-зеленый брусничник.
Зигфрид проследовал взглядом за посохом Альбриха и едва не потерял дар речи.
Никакого брусничника больше не было. Никакой дубравы.
Он и карлик находились теперь вовсе не на берегу Нифльзее, но среди вод – видимо, того же Нифльзее.
Зигфрид присмотрелся. Берег мреял в мышастого цвета дымке на значительном удалении.
Оторопелый Зигфрид перевел взгляд себе под ноги.
Он больше не стоял на сером валуне с круглой плоской вершиной. Он стоял на круглом плоту, обшитом матово блестящей шкурой с широкими, воронкообразными порами. Кое-где на шкуре были рассыпаны буро-розовые бугорки, благодаря которым нога не скользила, даже когда плот заливало водой.
«Кожа линдвурма?» – подумал королевич.
– Она, – подтвердил Альбрих.
– Так это он и есть, круглый корабль? – оторопелым взглядом обводя плот, спросил Зигфрид.
– Да. И ты на нем. Если бы ты сел на другой камень, ты был бы уже мертв. Фафнир забыл предупредить тебя об этом. Как когда-то, давным-давно, он забыл сказать мне, что у девушки, которую я любил и искал много лет и к которой я по его совету направился, уже имеется муж и трое детей… Потому-то я и называю его старым болтливым чучелом! Но я отвлекся… Не будь ты избранным, то есть баловнем своей внутренней правды, блуждающие духи, с моего позволения морочившие тебя миловидными ландшафтами, сожрали бы тебя еще ночью.
