…Первое время меня не замечали – у каждой прохожей дворянки в свите было несколько мужчин, но полное отсутствие у меня макияжа, оружие на поясе и советы, которые я осмеливался давать своей госпоже, – это за какую-то неделю стало притчей во языцех. Нас обсуждали везде – от кабачков на окраинах столицы и до будуаров дворца. Мое появление на улице стало вызывать неслабый ажиотаж – на меня показывали пальцем, некоторые девушки старались походя ущипнуть меня за ягодицы, а одна особо уверенная в себе даже предложила Беате серебряную монету за ночь в моем обществе… А получив отказ, онемела – ведь отказал ей я! Что, по их меркам, было неслыханным! В общем, врастали мы в общество энергично и своеобразно…
…Право на участие в турнире Девяти Сердец надо было завоевать в нескольких отборочных поединках. Первые же бои с участием Хвостика продемонстрировали нам состоятельность нашего с ней плана. А вот зрителям – нет: Хвостик, наслушавшись советов неугомонного Глаза, «работала» впритирку, побеждая противниц по очкам, с минимальным преимуществом. Чтобы иметь возможность зарабатывать деньги на ставках. Все мои попытки урезонить разыгравшуюся девушку натыкались на один и тот же аргумент:
– Денег лишних не бывает!
И очередная горсть серебра отправлялась в кошель, и так забитый золотом и алмазами…
В общем, за неполные двадцать дней предварительных боев Хвостик доказала неподкупным судьям, что имеет право выставляться на основной турнир. Как боец с двумя мечами – восемь других сердец должны были выигрываться в других видах боевых искусств, например, в стрельбе из лука или кулачном бою. Беата порывалась выступать одновременно в нескольких дисциплинах, но я настоял на том, чтобы она не переигрывала. И она, слегка повыпендривавшись, согласилась…
…Завтрак подали в малом зале. За столом, кроме короля Диона, его первого советника Рауля и министра торговли Орина, не было никого. Король уже неделю пребывал в плохом настроении, – сватовство одного из иерархов Ордена Алого Топора к его дочери пришлось совершенно некстати, и эта непонятная спешка с въездом посольства в страну его здорово тяготила. «Мало того что не успею даже толком познакомиться с дочерью, как она выйдет замуж и уедет в этот проклятый Корф, так и непонятно откуда у Ордена информация о том, что у меня она вообще есть... – мрачно думал он. – С другой стороны, союз с ними нам не помешает, да и этот самый Эдмон, говорят, умница и красавец. Дай Бог, чтобы Оливия была с ним счастлива, и я не чувствовал бы себя обыкновенным предателем». В этот момент камердинер объявил:
