— Ты что же, умеешь читать и писать? — сержант перевел взгляд с вновь вошедших обратно на нее. — Понятно. Округлый подчерк. Из тебя может получиться офицер. Дай ему шиллинг, капрал. И картину.
— Да, сержант, — отозвался капрал Страппи, держа в руке картину в рамке с рукояткой, точно у зеркала. — Губки бантиком, рядовой Партс.
— Перкс, сэр, — поправила Полли.
— Да, конечно. Теперь, целуй герцогиню.
Это была не самая лучшая копия известной картины. Краска выцвела, и что-то, похожее на мох, росло по другую сторону треснувшего стекла. Задержав дыхание, Полли едва коснулась стекла губами.
— Ха, — хмыкнул Страппи и вложил что-то в ее руку.
— Что это? — спросила девушка, глядя на маленький листок бумаги.
— Расписка. Пока что у нас нет шиллингов, — ответил сержант. Страппи усмехнулся. — Но трактирщик поставит пинту эля, из вежливости к ее милости.
Он повернулся к новичкам.
— Мда, из огня, да в полымя. Вы тоже вступаете в армию? Надо же, а нам даже не пришлось бить в барабан. Должно быть, все дело в харизме капрала Страппи. Ну, чего робеем? Кто следующий?
Полли посмотрела на нового рекрута с ужасом, который, как она надеялась, ей удалось скрыть. Она даже не заметила его впотьмах, просто потому, что он был в черном — не в стильном черном, а каком-то пыльном костюме, в каких обычно хоронят. Казалось, именно так оно и было. Весь костюм был заляпан паутиной. На лбу самого паренька красовались швы.
— Имя, парень? — спросил Джекрам.
— Игорь, шэр.
Джекрам сосчитал швы.
— Знаешь, почему-то я был уверен, что так оно и есть. И я вижу, что тебе восемнадцать. — Восстаньте!
— О, боги… — Командор Сэмюель Ваймс протер глаза.
— Простите, ваша светлость? — забеспокоился анк-морпоркский посол в Злобении. — Вы в порядке, ваша светлость?
— Еще раз, как твое имя, юноша? Прости, две, почти бессонных недели в пути, и целый день знакомства с разными людьми со сложными именами — все это плохо сказывается на мозге.
— Кларенс, ваша светлость. Кларенс Трепач.
— Трепач? — переспросил Ваймс, и по его лицу Кларенс понял все.
— Боюсь, что так, сэр, — ответил он.
— Хорошо дрался в школе?
— Нет, ваша светлость. Но никто не мог побить мой рекорд в стоярдовом забеге.
Ваймс рассмеялся.
— Ну что ж, Кларенс, любой национальный гимн, начинающийся словами «Восстаньте!» рано или поздно приведет к неприятностям. Разве в школе патриция об этом не говорили?
— Эээ… нет, ваша светлость.
— Ничего. Ты и сам еще узнаешь. Продолжай, пожалуйста.
