“Ваша работа состоит в том, чтобы служить и защищать,” сказал Чацкий. “В данном случае это означает служить мне и защищать информацию.”
“Хрень собачья,” сказал Коронел.
“Не имеет значения, чья это хрень,” возразил ему Чацкий. “Вы это сделаете.”
“И кто, бля, мне прикажет?”
Капитан Мэтьюз потер стол кончиками пальцев. “Достаточно, Коронел. Мистер Чацкий из Вашингтона, и мне приказано оказать ему любую помощь.”
Коронел покачал головой. “Он не из клятого ФБР,”
Чацкий только улыбнулся. Капитан Мэтьюз глубоко вздохнул, чтобы что-то сказать– но Доакс повернул голову на полдюйма к Коронелу и приказал, “Заткнись.” Коронел посмотрел на него, и сдулся. “Ты не хочешь замазаться в этом дерьме,” продолжал Доакс. “Пусть его люди этим занимаются.”
“Это не правильно,” ответил Коронел.
“Брось это,” велел Доакс.
Коронел открыл рот, Доакс поднял брови – и вероятно рассмотев лицо под этими бровями, офицер Коронел решил оставить это.
Капитан Мэтьюз откашлялся в попытке вернуть к себе внимание. “Еще вопросы? Хорошо, теперь мистер Чацкий. Если мы можем как нибудь помочь…”
“Фактически, капитан, я оценил бы возможность позаимствовать одного из ваших детективов для связи. Кого-то, кто мог бы помочь мне разобраться во всем этом…, так сказать.”
Головы всех присутствующих синхронно качнулись в сторону Доакса, за исключением Чацкого. Он повернулся к Деборе, и спросил “Как насчет вас, детектив?”
Должен признать, меня ошарашил сюрприз, которым закончилось собрание капитана Мэтьюза, но по крайней мере теперь я понял, почему все вели себя словно лабораторные крысы, брошенные в львиную клетку. Никто не любит отдавать дело федералам; единственное утешение при этом – максимально усложнить им жизнь. Но Чацкий был слишком серьезным противником, чтобы доставить нам хотя бы это скромное удовольствие.
Причина пунцового лица Деборы оставалась тайной, покрытой мраком, но это не было моей проблемой. Моя проблема внезапно стала немного яснее. Можете считать Декстера унылым тугодумом, но когда до меня дошло, я испытал сильное желанием побиться лбом об стену. Возможно, пиво в Ритином доме ненадолго вырубило мои умственные способности.
Очевидно, что за визит из Вашингтона следует благодарить никого иного, как личную Декстерову Немезиду, сержанта Доакса. Курсировали раньше неопределенные слухи, что его служба в армии была несколько нерегулярной, и я начал им верить. Его реакцией, когда он увидел штуку на столе, был не шок, отрицание, отвращение, или гнев, но кое-что намного интереснее: узнавание. Прямо на месте преступления он сказал капитану Мэтьюзу, что это было, и к кому с этим обратиться. К тому, в частности, кто послал Чацкого. И поэтому когда мне показалось, что Чацкий и Доакс узнали друг друга на собрании, я был прав – потому что каковы бы ни были познания Доакса, Чацкий был намного глубже в теме. И если Доакс знает о чем-то подобном, должен был быть способ использовать его тайны против него, чтобы сбросить цепи, опутавшие беднягу Декстера.
