Я ждал лифт, думая о том, зачем Лорен врала Эндрю Салэндеру. Никакой исследовательской работы не было и в помине. Возможно, это просто прикрытие для ее настоящей профессии: стриптиза, проституции или того и другого вместе. Неужели опять взялась за старое? А может, никогда и не прекращала этим заниматься?
Манекенщица на показах моды. Тоже ложь? Или она и так подрабатывала?
Очень способная студентка, но даже учеба в университете не заставила ее бросить постыдный труд. Во времена "сотрудничества" Лорен с Гретхен Штенгель на Вестсайдскую Мадам работали студентки. Красивые девушки, легко добывавшие большие деньги. Наверное, нелогично бросать чаевые в пятьсот долларов ради мытья пробирок за шесть долларов в час, пусть и без уплаты налогов.
Салэндер сказал, что Лорен живет на сбережения. Может, эти "сбережения" – ее тело? Если так, то исчезновение девушки – всего лишь очередная "командировка" за наличными.
Не взяла машину, так как полетела на самолете – с каким-нибудь воротилой или компьютерным магнатом. Да с любым, кто достаточно богат, чтобы получать удовольствие за деньги, и недостаточно уверен в себе, чтобы добиваться любви другим способом!
Лорен поразвлекает этого типа неделю и вернется с неплохими "сбережениями".
Правда, если так, то почему она не придумала какую-нибудь историю для матери, дабы объяснить свое отсутствие? И почему не взяла вещи?
Может, заказчик требовал совершенно нового гардероба? Или вообще никакого?
Она взяла сумочку, значит, кредитные карты у нее при себе. А что еще нужно проститутке, кроме готовности продать себя да волшебной карточки?
Или таким образом Лорен наказывала мать за попытку снова контролировать ее?
Существовала еще одна вероятность, самая простая. Лорен просто решила отдохнуть и восстановить силы после тяжелой борьбы за оценки. Перевести дух в каком-нибудь тихом мотеле на пляже Малибу, как она уже делала раньше. Опять же если девушка тогда сказала правду...
А может, она села на самолет до Рино и отправилась по проторенной когда-то дорожке, продолжавшей приносить прибыль...
Лифт открылся, и я вышел на пятом этаже. Двери кабинета профессора Симона де Мартена украшали комиксы и газетная вырезка о кислотном дожде, погубившем лосей. Закрыто. Я постучал. Ответа не последовало.
Со Стивеном Холлом повезло не больше, а вот кабинет Джина Долби был открыт. Сам Джин сидел за столом, задрав босые ноги. На нем были мятая белая рубашка и брюки цвета хаки. На коленях лежал ноутбук, и Джин печатал что-то, напевая чуть слышно и покачивая в такт ступнями. Под стулом стояли сандалии. В старой белой кофеварке бурлил кофе. Единственное окно в левой стене выходило на крыши университетского городка и ботанический сад. А из магнитофона на полке доносились гитарные аккорды и хриплый голос Стиви Рэя Вогнана, его "Перекрестный огонь".
