– ФБР. – Пендергаст предъявил жетон. – Не ответите на несколько вопросов?
Женщина кивнула.
– Время смерти установлено?
– Нет, и даже не знаю, что делать.
– То есть? – приподнял бровь Пендергаст.
– Когда термометр показал сорок два градуса по Цельсию, мы поняли, что оказались там же, где и градусник. А температуру мы замеряли через анус.
– Вот именно это я собирался сказать, – подал голос Браски. – Тело каким-то образом поджарили.
– Именно, – подтвердила доктор. – И по большей части его поджарили изнутри.
– Изнутри? – недоверчиво переспросил Пендергаст.
– Да. Как будто... как будто его прожгли насквозь.
Пендергаст посмотрел на доктора в упор:
– Есть какие-нибудь следы горения на теле? На коже?
– Нет, видимых повреждений мы не нашли. Даже на одежде. Разве что странный ожог на шее, но кожа там почти цела.
На мгновение Пендергаст задумался.
– Как такое может быть? Приступ лихорадки?
– Нет. До того температура была сорок девять градусов – слишком высокая для естественной. При такой температуре плоть частично обваривается. Все признаки, по которым обычно устанавливают время смерти, полностью уничтожены. Кровь затвердела, мышечный белок изменил свойства, а следовательно, нет и трупного окоченения. Жар уничтожил большую часть микрофлоры, так что о разложении говорить не приходится. А когда ферменты не активны, нет и саморазрушения клеток. Могу лишь сказать, что жертва умерла между тремя десятью, когда был предположительно сделан телефонный звонок, и семью тридцатью, когда погибшего обнаружили. Но такое заключение, сами понимаете, имеет мало общего с медициной.
– А это, – Пендергаст указал на грудь Гроува, – как я понимаю, тот самый ожог?
В желтом узоре, похожем на клеймо, безошибочно угадывалась форма распятия.
– По всей видимости, он носил очень дорогой крест. Металл расплавился частично, а дерево сгорело полностью, однако в золе мы нашли алмазы и рубины.
Задумчиво кивнув, Пендергаст поблагодарил доктора и обратился к офицеру, собиравшему частицы с пола:
– Можно?
Офицер подвинулся, позволяя Пендергасту опуститься рядом на колени.
– Сержант!
Д'Агоста направился к нему, и Браски двинулся следом.
– Что вы об этом думаете?
Д'Агоста присмотрелся к выжженным на полу глубоким отметинам. Полированное покрытие потрескалось и расщепилось, но следы больших раздвоенных копыт не узнать было невозможно.
– Думаю, – пробормотал д'Агоста, – убийца не лишен чувства юмора.
– Дорогой Винсент, вы действительно полагаете, что это шутка?
