На середине книги он остановился, с удивительным выражением во взгляде. Как будто бы его слуха достиг специфический звук, но его не было.
Он закрыл книгу и поставил ее на место, встал и стоя прислушиваясь, слегка поворачивая голову, как будто он пытался определить источник этого ощущения.
Позвонили в дверь.
Горти перестал двигаться. Это не была застывшая, удивленная неподвижность испуганного животного. Скорее это была управляемая, расслабленная доля секунды для размышлений. Затем он стал двигаться снова, гармонично и легко.
У двери он остановился, глядя на нижнюю панель. Его лицо напряглось, быстрые морщины пробежали по его лбу. Он распахнул дверь.
Она согнувшись стояла в прихожей, глядя на него снизу вверх. Ее голова была повернута набок, и немного вниз. Ей приходилось болезненно напрягать зрение, чтобы встретиться с ним взглядом; она была высотой только четыре фута.
Она сказала, слабым голосом:
— Горти?
Он издал хриплый звук и стал на колени, беря ее на руки и обнимая с силой и нежностью.
— Зи… Зи, что случилось? Твое лицо, твое…
Он поднял ее и ногой захлопнул дверь и отнес ее на диван в студию и сел там, усадив ее на колени, обняв руками так, что ее голова опиралась на его теплую сильную правую руку. Она улыбнулась ему. Только одна сторона ее рта двигалась. Затем она начала плакать и собственные слезы Горти скрыли от него вид ее искалеченного лица.
Ее рыдания скоро прекратились, как если бы она была слишком уставшей, чтобы продолжать. Она смотрела на его лицо, все лицо, каждую часть. Она подняла руку и коснулась его волос.
— Горти… — прошептала она. — Я так любила тебя таким, как ты был…
— Я не изменился, — сказал он. — Я сейчас большой, взрослый мужчина. У меня есть квартира и работа. У меня такой голос и такие плечи и я вешу на сто фунтов больше, чем три года назад. — Он наклонился и быстро поцеловал ее. — Но я не изменился, Зи. Я не изменился. — Он коснулся ее лица, осторожное воздушное прикосновение. — Тебе больно?
— Немного. — Она закрыла глаза и облизала губы. Похоже ее язык не мог дотянуться до одного уголка рта. — Я изменилась.
— Тебя изменили, — сказал он, его голос дрожал. — Людоед?
— Конечно. Ты знал, не правда ли?
— Не совсем. Я подумал однажды, что ты меня зовешь. Или он… Это было далеко. Но в любом случае никто другой не стал бы — не стал… что случилось? Ты хочешь рассказать мне?
— О, да. Он узнал о тебе. Я не понимаю как. Твой — этот Арманд Блуэтт — он сейчас судья или что-то в этом роде. Он пришел повидаться с Людоедом. Он думал, что ты девушка. Я имею ввиду взрослая девушка.
