— Почему ты это делал, Горти? — голос Тонты был более нежным только потому, что ее голосовые связки были более нежно устроены, чем у ее мужа. На лице ее был такой же неумолимый холод.
— Ну, мне просто захотелось, наверное.
Горти положил свои книги и бейсбольную перчатку на скамеечку для ног.
Тонта отвернулась от него и издала непередаваемый звук, как будто ее тошнило. Вернулся Арманд, неся стакан, в котором позвякивал лед.
— Никогда в жизни не слышал ничего подобного, — сказал он презрительно. — Я полагаю вся школа знает об этом?
— Думаю, да.
— Дети? Учителя тоже без сомнения. Ну конечно. Тебе кто-то что-то говорил?
— Только Доктор Пелл. — Он был директором школы. — Он сказал, сказал, что они могут…
— Говори громче!
Горти уже прошел через это однажды. Почему, ну почему нужно проходить через все это снова?
— Он сказал, что школа может обойтись без мерзких дикарей.
— Я могу понять, что он чувствовал, — вставила самодовольно Тонта.
— А что другие дети? Они что-нибудь говорили?
— Геки принес мне червяков. А Джимми назвал меня Липким языком.
А Кей Хэллоувелл смеялась, но он не упомянул об этом.
— Липкий язык. Неплохо для ребенка. Муравьед. — Вновь ладонь хлопнула по лбу. — О Боже, что я буду делать, если мистер Андерсон поприветствует меня словами «Привет, Липкий язык!» Сегодня утро понедельника? Об этом будет знать весь город, это так же верно, как и то что Бог создал маленькие яблоки. — Он остановил острые влажные острия своего взгляда на Горти. — Ты что собираешься сделать поедание жуков своей профессией?
— Это были не жуки, — уточнил Горти робко. — Это были муравьи. Такие маленькие коричневые.
Тонта поперхнулась своим коктейлем.
— Избавь нас от подробностей.
— О Боже, — снова сказал Арманд. — Что из него вырастет?
Он упомянул две возможности. Горти понял только одну из них. Вторая заставила подпрыгнуть даже всезнающую Тонту.
— Убирайся отсюда.
Горти пошел к лестнице, когда Арманд в отчаянии тяжело опустился рядом с Тонтой.
— С меня довольно, — сказал он. — Я сыт по горло. Это отродье стало символом неудач для меня с тех пор, как мой взгляд упал на его грязное лицо. Этот дом недостаточно велик — Гортон!
— А?
— Вернись и забери с собой свой мусор. Я не хочу, чтобы что-то напоминало, что ты в доме.
Горти медленно вернулся, оставаясь вне досягаемости Арманда Блуэтта, поднял свои книги и бейсбольную перчатку, уронил пенал — на что Арманд опять сказал «О Боже» — поднял его, чуть не уронил перчатку и в конце концов взбежал по лестнице.
