— Я покупала и шла домой, а дома съедала на полдник. Такая была вкуснотища! Помню, их тогда заворачивали в газету. А ведь зима, несешь их в руках — и пальцам тепло…
— Давайте куда-нибудь прокатимся. Я же на машине. А работа подождет. Можно отдохнуть немного!
— Да, конечно, график у меня свободный. Правда, иногда всю ночь приходится сидеть до утра — такая вот свобода.
— У меня точно так же. Агент по продажам — человек свободной профессии!
— Знаете, мне редко случается выходить из дому.
— Почему же вы живете такой жизнью?
— Бывает, по воскресеньям я хожу в церковь. Правда, не каждое воскресенье. Я христианка, — сообщила Юкико.
У Уно как-то нехорошо заблестели глаза.
— Как ваше имя?
— Извините. У вас спросила, а своего не сказала. Юкико. «Падающий снег».
— Значит, Юкико Хата-сан.[10]
— Именно.
— Я вам лучше сам позвоню, Юкико Хата-сан. Видите ли, не хочу, чтобы мне кто-то звонил домой… Развод был просто кошмарным. Мама издергалась. Теперь, если слышит в трубке женский голос, сразу воображает, что звонит сестра моей бывшей жены, чтобы наговорить кучу гадостей. И не переубедишь, что это может быть и другой человек.
— Значит, я не могу вам звонить. Тогда вы сами как-то свяжитесь со мной.
— А вы можете дать мне свой номер?
— Конечно.
Юкико написала номер телефона на листке для заметок и протянула Уно.
— Хороший сегодня денек, — заметил тот, пряча листок.
— Да что вы! Погода просто отвратительная, холод такой!
— Я о другом. Сегодня я встретил вас.
С этими словами Уно поднялся на ноги.
Как и следовало ожидать, на другой день ветер утих, установилась ясная погода.
Два дня Юкико не выходила из дому, и у ворот нанесло листьев бамбука.
По соседству жила старуха по имени Хацу Ивамура. Ей исполнилось семьдесят девять. Она еще довольно бодро передвигалась по дому, но была совершенно глухая, с бельмом на глазу, а в последнее время начала терять силы. Хацу включала телевизор на полную громкость, и летом, когда все двери открыты, это было просто невыносимо.
Не то чтобы Юкико помогала Ивамуре по дому, но иногда подметала сор за воротами. Сметенную листву все соседи относили за шоссе, на рисовое поле — в специально отведенное для этого место.
Юкико собрала листву на совок и направилась к полю, к горе гниющей листвы. Тут ее взгляд случайно упал на сложенный вчетверо бумажный листок. Он лежал на мусорной куче и весь пропитался влагой. С нехорошим предчувствием Юкико подняла его. Да, это был тот самый конверт с семенами вьюнков, который она вчера отдала Уно. Надпись «синева небес», сделанная фломастером, а не гелевыми чернилами, расплылась и стала едва различимой.
