Именно в этот момент Дэву и надлежало действовать, чтобы вырваться на свободу. Но он остался полностью безучастным и безропотно дал поставить себя на ноги.
С ним произошло что-то удивительное.
Пропала всякая реакция. Мозг сверлила одна мысль:
«Человеческая цивилизация мертва. Так зачем же мне и Милиссе цепляться за ценности потерпевшего крах общества?»
Одновременно те ментальные барьеры, которые он возвел в себе против Милиссы, разом рухнули, и его охватило чувство громадной вины перед ней. Он вдруг понял, насколько негибко вел себя, всецело отдавшись исполнению роли избранника — спасителя новой космической расы.
Оцепенев от охватившего его отчаяния, он на какой-то миг вдруг вспомнил когда-то небрежно брошенную им Милиссе фразу:
«Уверен, что у вас вытягивается нос. И вскоре вы будете походить на джейнийку…»
Теперь он осознал, что все это время жил в каком-то полусне, вроде самонаведенного гипноза, что некий идеал придал временную значимость его существованию, которое на самом деле было его лишено.
Раз они осудили Милиссу, то на этой планете не было ничего, что стоило бы спасать.
И он послушно последовал за полонившим его джейнийцем.
Рокуэл узнал о поимке Дэва рано утром. Он быстро оделся и позвонил Милиссе:
— К вам никто ещё не запросился на утренний прием?
— Нет, но думаю, что за этим дело не станет.
— Сейчас буду, — отрывисто бросил он.
Чтобы попасть в резиденцию землян, он воспользовался секретным проходом, о котором знал. Узким, плохо освещенным коридором он добрался до запертой двери.
С той стороны до него донесся шум голосов. Рокуэл осторожно проскользнул в помещение. Он оказался в алькове, примыкавшем к ярко освещенному залу, от которого его отделяла золотисто-зеленая портьера, создававшая мягкий полумрак. Голоса слышались из-за полога. Он тут же узнал спокойный бас Джайера и возмущенное сопрано Милиссы.
— Я поражена! — в сердцах воскликнула она. — Несмотря на то что вы, вероятно, запрограммированы и, вполне возможно, находитесь в большой опасности, вы продолжаете меня преследовать!
Джайер ответил крайне самоуверенным тоном:
— Один раз я малодушно попался на подобные слова. Больше этого не повторится.
— Ваши речи, — сухо заметила Милисса, — свидетельствуют о том, что вы просто лишились рассудка.
— Джейсамы знают, — холодно парировал Джайер, — что важно, а что нет. Самка есть нечто существенное. Мотивации страха нет. — Он прокашлялся и небрежно добавил: — Позвольте мне поразмышлять вслух и проанализировать ситуацию с ваших позиций. Будете мне противиться — угодите опять в тюрьму. Уступите — и я смогу снять обвинения, повисшие тяжким грузом над Дэвом. Затем вы оба могли бы получить множество привилегий, если согласитесь встречаться со мной в будущем время от времени в интимной обстановке.
