— Кто такой? — спросил офицер. Старший лейтенант, если судить по погонам.
— Сталкер из «научного отряда». Сигнал моего ПДА должен быть в доверительном списке, — старался я перекричать грохот лопастей.
— Верно, иначе мы бы тебя с воздуха грохнули, — заметил офицер с погонами лейтенанта.
— Ещё будут вопросы?
— А теперь ты докажешь нам, что ПДА не краденный. И что настоящий… как его там? — спросил он по рации.
— Воронцов Артур, — донеслась подсказа.
— Что настоящий Артур Воронцов не валяется где-то с пулей в башке. Назови пароль!
— Я продиктовал свой пароль. Число «е» до десятого знака, не считая запятой. Лейтенант передавал числа в рацию.
— Пробей по базе, — добавил он под конец.
— Принято, есть такой, — ответила рация, — возвращается с задания.
Я подтверждающе закивал.
— Порядок, можешь идти, — сказал лейтенант.
— Там как, чисто впереди? Не видели сверху?
— Сказали можешь идти, значит вали отсюдова, — огрызнулся один из солдат, державших меня на прицеле.
— Отставить, — прикрикнул на него лейтенант.
Не люблю я шакалов. Это сейчас он огрызается и выставляет себя напоказ, пока автомат в руках и друзья рядом. И в части наверняка для многих заноза в заднице. Вот окажется один одинёшенек в Зоне — мигом в штаны наложит. Пожалуй, всё-таки стоит преподать рядовому урок, для профилактики. Показать ему самому и всем вокруг, кто он есть на самом деле.
— Не видишь, — говорю, — здесь серьёзные люди разговаривают. Постой пока в стороне, «душара».
Наверное, это было самое страшное оскорбление для зарвавшегося «деда». Он не выдержал и с криком попытался заехать мне прикладом по голове. Я спокойно перехватил автомат и вырвал его из рук у солдата. После чего коротким ударом разбил противнику нос и зашвырнул оружие на несколько метров в траву. Со стороны самолёта послышался довольный смех.
— Пристрели его, Калач! — завопил рядовой, шмыгая разбитым носом.
Но второй солдат даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь товарищу. Он опустил ствол автомата и смеялся вместе со всеми.
В припадке ярости солдат бросился на меня с кулаками. Я снял его удар, прихватил кисть и слегка провернул в том направлении, в котором она обычно не поворачивается. Рядовой взвыл и повалился на землю.
— Прекратить, — наконец-то вмешался лейтенант. Похоже, он сам давно планировал поставить на место не в меру зарвавшегося солдата. Я же сделал за него всю работу.
— Убью, гад, слышишь? — кричал, вырываясь, рядовой.
А ведь и правда может в спину выстрелить. Я провернул руки немного сильнее и сместил сустав. Теперь он вообще не сможет стрелять, по крайней мере, неделю. Рядовой же заорал так, как будто я оторвал ему руку. У меня аж уши заложило. Поморщившись, я отпихнул его к вертолёту. Крича и матерясь, он побежал к своим товарищам, веселью которых, между прочим, не было предела.
