— Алиса? Вредная, в меру злобная, не больше — чисто бабская натура. Вторая, кстати, значительно лучше. Да какая тебе разница?
— Никакой, — согласился товарищ майор. Он громко, тяжело дышал. На него вдруг обрушилась яростная догадка, и даже боль померкла, и даже гнусность ситуации забылась. — Ответь, пожалуйста, гражданин учитель. Милита тоже проходила твой «тест на унижение»?
— Естественно, Боря. Милита мне понравилась, и я сразу взял ее. Сначала она обиделась, как, впрочем, каждая нормальная кандидатка. Но потом начала работать, и ее эмоции в отношении меня стабилизировались. Здесь все отлажено, Боря. Ты за дочь не волнуйся, она работает с азартом. Меня уважает…
— А пуговички… и застежечки… ты ей тоже? — сипло крикнул привязанный к стулу человек и рванулся. Кулаки его сжались. На левой руке — полновесно, устрашающе. На правой — так, за компанию.
— Боевая девчонка, ты ее отлично подготовил. Пришлось с ней повозиться… вот примерно, как с тобой. Впрочем, давно дело было. Я обычно импровизирую в зависимости от обстоятельств.
— Мразь! — выдохнул пленник. — …ак ты, понял!.. ак ты… ак!
— Спокойно, — сказал тренер. — Не психуй, это очень вредно. Может начаться вегетативный криз, а медика здесь действительно нет, предупреждаю. Кроме меня, правда, но мне ты вряд ли доверишься.
— Мразь, — прошептал товарищ майор.
— У тебя что, вопросов больше нет?
— Да, развел ты тут грязищу. Совсем молоденьких девчонок гробишь, психолог хренов. Что же тебя папы и мамы до сих пор за глотку-то не взяли, не понимаю.
Тренер улыбнулся своим мыслям:
— Просто я педагог-новатор. Равняюсь на тех энтузиастов, которых по телевизору в пример ставят. И мои умницы-ученицы меня поддерживают.
— Ясно. Детей против родителей настраиваешь, мразь, — майор удовлетворенно кивнул. Еще подергался, придирчиво оглядел себя, насколько было возможно, и застонал, не сдержавшись. — Долго вы меня тут держать будете?
— Ну ты же профессионал, — тренер не убирал с лица кокетливую улыбку. — А я любитель. Подскажи мне, что делать?
— Чего ты испугался? — раздраженно сказал профессионал. — Заварил кашу… — Он постарался взять себя в руки и начать воспитательную работу с преступником. Его всегда отличали напор и логика: прекрасный был сотрудник. — Ну, чего особенного я узнал о твоем клубе? Скажу прямо, я сообразил, что здесь дурно пахнет, трудно было не сообразить. Но не больше того. И если даже я окажусь прав, мне же придется копать и копать, чтобы все выяснить. Чем я, естественно, заниматься не собираюсь. Мы вообще всякой ерундой не занимаемся, не по нашему это ведомству. Газеты читай. А ты меня… вот так, хамски…
