— Наша староста, — сообщили ему. Он кивнул.
— Первая группа уже заканчивает, — не сдерживая голоса, бросила староста. — А мы начнем на полчасика позже, учитель сейчас занят. Зайчики мои, вода в душе гуляет, имейте в виду.
Неудержимо повеяло теплым — она проследовала мимо. На гостя не среагировала, просто не заметила. Ударная волна, вызванная ее репликой, плавно улеглась, секунду-две пометавшись между хмурыми бетонными стенами.
— Как вы тут занимаетесь? — посочувствовал товарищ майор. — Не клуб, а катакомбы, жуть.
Ему возразили невпопад, зато щедро:
— Кстати, вы зря, спортзал у нас шикарный! Учителю отдали бывшее бомбоубежище, а мы сами клуб делали, спортзал оснащали.
— Хорошо, хорошо, — он нетерпеливо кивнул. — Вот что… Объясните, пожалуйста, где мне тут найти одну барышню? Милита, знаете ее? Это девочка вроде вас, тоже культуристкой мечтает стать.
— Милита? Так она еще не приходила.
Глазели настороженно, но честно. Товарищ майор дернул щекой, нервничал.
— Да не бойтесь вы, не арестую! Я ее папа. Позовите-ка ее сами, а то я случайно забреду куда-нибудь в душ, к вашей старосте.
Они хором развеселились. Наконец-то. Только не из-за остроты про душ, как оказалось.
— Вас бояться, что ли? — засмеялись, задвигались. — Не было еще вашей Милиты, ни на линейке, ни на общих… Сходите сами в спортзал и спросите. Вон, в конце коридора.
— Как это не было! — возмутился он. — Девять вечера! Где она шляется? — задергал щекой не на шутку. Впрочем, сдержался. — Есть тут у вас кто-нибудь из взрослых?
— Вон та дверь, постучите. — Они вдруг слаженно развернулись и пошли прочь, унося с собой ненавистные бабские смешки. Закончили беседу, красавицы. Товарищ майор кратко глянул им вслед. Фиксировать взглядом колдовской танец стянутых купальником ягодиц уже не было настроения, и он отвернулся.
Четким движением снял с рукава пылинку. Сунул пальцы под пиджак: что-то поправил, что-то слева. Сделал необходимое число шагов, рассеяно поигрывая плечищами.
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ФОН:
Подвал чертов! Сколько осталось до поезда? Час пятьдесят. Ладно, времени хватит, на машине до вокзала — пятнадцать минут.
Но если ее здесь действительно нет, то плохо. Где она может шляться! Зверь-баба растет. Вот уж кто женщина-монстр, вся в папашу… Она или не она взяла? На фига ей могла понадобиться такая игрушка! Хахалей своих пугать, что ли? Так хахали у нее вечно хлипкие, кулак покажи — трусы испачкают. Есть, правда, другой вариант: просто кто-нибудь из Милкиных доходяг-ухажеров в чужой стол случайно залез. Какой-нибудь очередной очкарик, понимаешь, перепутал, решил, что он у себя дома. Вытащил, значит, из школьного ранца связку отмычек, подобрал к замочку ключик… Нет, без мужского разговора с ней уезжать невозможно. Иначе не командировка получится, а тихое помешательство. Но если Милка ничего не знает, то непонятно, на кого и думать. Не на супругу же, в самом деле! Заявлять придется, писать бумажки, мямлить в кабинетах…
