И Галас проглотил вертевшиеся на языке слова. Второй раз он, переступая через себя, смирился с мнением Лорда-Протектора. Второй раз интуиция подсказывала ему, что это решение ошибочно и что последствия этого решения могут быть катастрофическими. Сам Галас не мог бы толком объяснить, почему в этом простом, обещающем быстрый эффект плане он видит угрозу… Он просто чувствовал это.
И предчувствия его не обманывали.
Путь через тьму Тартара запомнился Хирону, как сплошная череда ночных кошмаров. Кошмаров, от которых просыпаешься в холодном поту, с бешено бьющимся сердцем и предательски дрожащими руками, но потом никакие усилия не помогут собрать воедино ускользающие от разума туманные картины. И остается только ощущение, что картины эти были ужасны.
Он задавал вопросы – но никто из воинов не мог толком рассказать, что именно они видели там, в царстве Аида. Бессвязная череда воспоминаний, с каждым мгновением становящаяся все более тусклой. Но воинов это и не волновало – каждый из них знал, на что идет. Кто-то польстился на невероятно щедрую награду, предложенную Зевсом семьям, которым предстояло потерять кормильца. Кто-то, увидев силу атлантов, увидев гибель друзей и соратников, вознамерился отомстить любой ценой. А кто-то верил в свою счастливую звезду и был убежден, что никакие силы Тартара не способны справиться с мужеством и силой.
Немногим более четырех сотен человек. Серьезная сила – если вести речь о незащищенном городе, все воины которого находятся далеко и не успеют защитить свои жилища. Приказ был прост – уничтожить Архонтов. Если для этого придется вырезать мирных жителей, сжечь прекрасный город, обрушить колонны великолепных храмов – пусть. Пусть будет так. Но если для достижения цели надо отказаться от убийств и грабежа – они найдут в себе силы и на это.
Огромная пещера – и из ее темного зева открывался великолепный вид на Посейдонис. Окажись неподалеку кто-то из местных жителей, он был бы весьма удивлен – в этих местах никогда не было пещер. Впрочем, даже если бы кто-то и прошел сейчас мимо, ему не суждено было увидеть вход в темные недра земли. Тартар не любил отпускать свои жертвы под свет солнца – но если все же делал это, то делал по-своему. Пещера могла вместить в себя даже не несколько сотен – тысячу воинов. Но когда последний из гиперборейцев покинет ее сырое, холодное нутро, пещера исчезнет. Хирон знал это – хотя не мог бы сказать, откуда пришло это знание. Как и знание того, что первый же шаг на солнечный свет положит начало отсчету десятидневной отсрочки – времени, после которого придется заплатить Тартару страшную плату.
