Геракл нахмурился, на скулах заиграли желваки.
– Никто… никто и никогда не смел так обращаться с титанами. Одно дело свергнуть их в Тартар, лишив бессмертия… и совсем другое – обречь на такие мучения.
Гермес некоторое время молчал, затем вздохнул.
– Мне кажется, Громовержец погорячился. И теперь рад найти подходящий повод, чтобы освободить Прометея, – увидев неприкрытое сомнение в глазах собеседника, он заторопился, – пойми, Геракл, чтобы Зевс отменил свой собственный приказ, повод должен быть достаточно веским. Но, повторяю, это только мое мнение. Многие олимпийцы недовольны наказанием… Зевсу не впервой идти против желания своих детей, но сейчас, накануне войны, Олимпу необходимо единство. Поговори с ним, Геракл, может, он внемлет просьбе сына?
Мачта скрипела, ветер гудел в канатах, натягивал парус с такой силой, что, казалось, в любой момент ткань может лопнуть, уступив дикому напору стихии. Это был непростой ветер, ветер, посланный братьями Бореем, Зефиром, Евром и Нотом… Здесь, на столь значительном удалении от Гипербореи, для управления ветрами необходимы были совместные усилия всех магов воздушной стихии, и братьям, не испытывавшим друг к другу особой любви, пришлось на время объединиться, уступив прямому приказу Зевса.
Геракл стоял у борта корабля и задумчиво смотрел на проносившиеся мимо волны. Прошли уже сутки с тех пор, как корабль отошел от пристани, направляясь к родным берегам, – и все это время его не покидало чувство опасности. За дни, проведенные в Посейдонисе, он многое увидел, и теперь понимал, что не в интересах Архонтов позволить ему прибыть с этими знаниями в Олимпийскую цитадель. Он надеялся, что им неизвестно о Гермесе, который посещал Геракла каждую ночь… хотя, по большому счету, для уготованной ему судьбы это было безразлично.
Он посмотрел вверх, на небо… тучи, нависшие над морем словно толстое черно-серое одеяло, двигались неправильно, не так, как обычно. Да и ветер внезапно переменился, закручиваясь вихрями, которые, сливаясь, постепенно образовывали смерч, обещавший набрать чудовищную силу. Это значит, в дело пошла магия высшего порядка, магия стихий. Сейчас гиперборейцы вступили в первую открытую схватку с Архонтами, пусть и не лицом к лицу, пусть лишь посредством могучих стихийных сил… Но до родного берега было далеко, а стихийная магия весьма чувствительна к расстоянию. Лишь четверо из гиперборейцев могли править могучими ветрами, умений остальных хватало лишь на легкий ветерок да на небольшой, короткий дождик. Даже Зевс мог вызвать не более чем небольшую грозу… правда, его молнии способны были дробить скалы. Геракл видел, что братья-ветры, как их часто называли, проигрывают схватку… и угроза, нависшая над его кораблем, становится все более серьезной.
