– А где он?
– Да не сома, а этого типа! Надо сдать его в отделение.
Я понял, что меня сейчас возьмут за жабры.
– Граждане, успокойтесь! – сказал я. – Сом мертв. Он безвреден.
– А кто мне капрон прокусил? – донеслось сзади.
– Не знаю. Спросите вашего соседа.
– Ну ты мне поговори! Поговори! – отозвался сосед.
Автобус с увлечением занимался поимкой сома. Сом оказался на редкость подвижен. Порой казалось, что в автобусе хозяйничает целый косяк сомов. Было такое впечатление, что они расплодились.
Сом возникал то впереди, то сзади, а иногда в трех местах одновременно. Схватить его никому не удавалось. Он был скользкий.
Наконец мне удалось выбраться на улицу. В заднем окне отъезжающего автобуса я увидел морду сома, который нагло ухмылялся.
– Три рубля, конечно, тю-тю! – сказала жена дома.
Бесполезно было рассказывать о моей борьбе за сома. Я промолчал.
А часа через три к нам в гости пришла приятельница жены. Она была возбуждена, плащ на ней был помят и подозрительно блестел.
– Вы не представляете! – сказала она. – Всю дорогу в автобусе ловили какого-то сома. До чего дошло хулиганство! Голову нужно отрывать за такие вещи.
– И что, поймали? – спросил я.
– Да нет же, нет! – сказала приятельница.
И я преисполнился гордости за своего сома.
Внезапно выяснилось, что нашему институту исполняется семьдесят пять лет. Для такого возраста он сохранился вполне прилично. Многие в его годы уже впадают в старческий маразм. А наш институт еще нет.
Все сразу почувствовали, что эту дату надо чем-то ознаменовать. У нас в лаборатории принято ознаменовывать любое событие новыми достижениями. И на этот раз мы хотели сделать так же, но вспомнили, что только что ознаменовали этими достижениями Новый год.
Мы ломали головы, когда пришел шеф и внес ясность. Оказывается, в этот раз можно обойтись без новых достижений, потому что будет проведена какая-то научная грандиозная конференция. А на ней мы будем рассказывать о тех достижениях, которые уже были.
Шеф сказал, что народу будет тьма.
Все стали готовиться. Шеф решил доложить главу своей докторской диссертации, которая в свое время подверглась сокращению из-за слишком большого объема. Рыбаков взял дипломные работы своих студентов за ряд лет и компоновал из них доклад. А я от нечего делать написал на двух страницах сообщение, в котором предлагал новую модель атома. В этой модели не было отрицательных и положительных частиц, а были только частицы, меняющие знак. Они меняли знак очень быстро, отчего и возникали электромагнитные колебания. Я считал, что таким образом мне удалось объяснить дуализм «волна – частица».
