– Ну, я эту б…дь вы…бу! – грозно пообещал Мачик.
– Она девушка, – зачем-то сказал я.
– Значит, так. Ты остаешься работать. Ты мне нужен. Но ты мне уже не друг со всеми вытекающими. Не сумел приструнить бабу!.. А она… Пусть пеняет на себя. Честно скажу, за ее шкуру я не дам сейчас и десяти центов. Иди!
Я пошел к дверям.
– И вот еще что. Скажи ей, пусть завтра принесет сто штук баксов, которые получила за Грибоедова, – сказал Мачик.
– А баксы за что?!
– Она его обманула. И нас обманула!
– Так сделка же состоялась! И Пушкина сберегли! – вскричал я.
Мачик подумал.
– Это правда. Хер с ней. Правда, ей они теперь не понадобятся.
Я позвонил Сигме на мобильный и сказал, чтобы она сидела дома и никуда не высовывалась. Даже не подходила к окну.
Она поняла. Она вообще понятливая.
Когда я возвращался домой, я увидел у нашего дома на противоположной стороне улицы припаркованный джип, в котором сидели известные мне пацаны из охраны Мачика.
Они даже не скрывались и помахали мне для приветствия.
Я понял, что дело плохо. Что они замыслили?
Дома Сигма сидела у окна и смотрела на этот джип так, чтобы с улицы ее не было видно.
– Зачем ты это сделала? – спросил я.
– Чтобы знали!
– Ну и глупо. Такие вещи надо готовить. Сказала бы мне, мы бы сменили квартиру. А теперь не высунуться.
– А если попробовать? – предложила она.
– Не советую. Вряд ли они будут стрелять прямо на улице. Скорее, запихнут в машину и увезут в лес…
Глаза Сигмы округлились.
– В лес?! Зачем?!
– Блин! Си, ты думаешь, они хотят тебя пожурить? Они тебя убьют! Понимаешь, убьют! – закричал я.
– Убьют?! За что?! – она действительно думала, что ее легко накажут – и всё.
Весь вечер мы обдумывали, что теперь делать под пение мадам Полуэктовой, сопровождаемое криками попугая. Я чувствовал, что у меня тоже начинает ехать крыша.
Однако на следующий день ситуация ухудшилась. В дело вступил поэт Огневой, которому родство душ с Грибоедовым так и не помогло добиться признания. И теперь он метал громы и молнии, обвиняя Мачика и компанию в жульничестве. Он настаивал, что его загипнотизировали и заставили под гипнозом назвать Грибоедова в качестве одной из предыдущих инкарнаций.
Это было уже серьезно, учитывая миллиарды Кошица.
Мачик мог убрать Сигму.
Кошиц мог убрать всю нашу команду, стоило ему только мигнуть.
Но ему, видимо, это было не нужно, а хотелось лишний раз пропиарить Огневого в прессе.
Джип дежурил под окном. Полуэктова и попугай соревновались в произнесении фразы «Спасите наши души».
