В зал вошел следующий. А оттуда выскочил довольный человек в унтах. У него были причины радоваться. Во-первых, он быстро освободился, вопреки ожиданиям, а во-вторых, получил лучшего молодого специалиста. Он подошел к Славке, пожал ему руку, и они стали о чем-то разговаривать. Крылов улыбался.
Когда подошла моя очередь, я вошел в зал и узнал, что мне предлагает работу Министерство высшего и среднего специального образования. Министерство направляло меня в распоряжение нашего института. Я решил не отказываться, это было бы теперь не оригинально. Мне подсунули большой лист и я расписался. В одной из граф на листе значилось: «жилплощадь не предоставляется». Я не знал, что в таких случаях нужно говорить и сказал «спасибо».
После этого я пошел на кафедру. В нашей комнате, кроме Чемогурова, находились Крылов с представителем Кутырьмы. Чемогуров участвовал в их беседе.
– А рыбалка! – кричал сибиряк. – Да разве у вас здесь… Ты рыбак?
Славка помотал головой.
– Значит, будешь! – заявил человек в унтах.
– Так. А грибы? – поинтересовался Чемогуров.
– Ха! Косой косим.
– Ну ладно. А все-таки чем вы там, кроме охоты, рыбалки и грибов занимаетесь? – спросил Чемогуров.
– Ну, шишки кедровые берем…
– Нет, на работе, – уточнил Чемогуров.
– Ах, на работе, – протянул сибиряк. Он окинул Славку и Чемогурова хитрым взглядом, посмотрел на меня и сказал Славке:
– Приедешь – узнаешь. Я же кадровик. Я в ихних научных делах ничего не понимаю… Жилье дадим.
– Отчаянный ты человек, Крылов, – сказал Чемогуров. – И ты, Петя, тоже отчаянный, – добавил он, заметив меня. – Небось, пошел в младшие научные?
– Ну, пошел, – сказал я.
– А то давай к нам в Кутырьму! – оживился сибиряк, обращаясь ко мне. – У нас всем места хватит.
Я поблагодарил, но отказался.
К вечеру стали известны другие итоги распределения. Никаких неожиданностей больше не было. Сметанин «сыграл в ящик», как у нас говорили. Вика пошла в заводскую лабораторию.
Таким образом и решилась наша судьба. Славка молодец, он сжег мосты и сразу вышел из транса. Теперь он смотрел только в будущее. Оно состояло из полутора месяцев до защиты и всей трудовой жизни после.
После распределения все затаились, изготовляя в тиши дипломные работы. Нужно было обработать материал, написать обзор литературы, начертить демонстрационные листы.
Я купил специальную папку и тщательно переписал в нее грузинский отчет, снабдив его литературным обзором. Оставшееся время я употребил на то, чтобы усовершенствовать метод и внести изменения в программу. В диплом это уже не вошло. Я рассчитал несколько режимов новым методом и передал результаты Николаю Егоровичу. Теперь я уже знал, что числовые параметры, которыми меня снабжал Чемогуров, не были им придуманы, а поступали с завода вакуумных приборов. Николай Егорович оказался хитрее всех. За грузинские деньги он получил кучу расчетных данных.
