- А вы не допускаете, что эти бланки - ловкий ход ГПУ, которое уже дало их номера каждому своему агенту? - Оторвав картонную спичку, Кемпбелл старательно раскурил свой "данхилл", пыхнул клубом душистого пряного дыма. За последние годы русские многому научились.
Коллинз пожал плечами.
- Увы, это так, - Кемпбелл чуть нахмурился, восприняв жест майора как проявление несогласия с его собственным заключением. - Возьмите хотя бы их политику на Востоке. Она становится более осмотрительна и эффективна, чем наша. Советы ищут реального сотрудничества и предлагают взаимовыгодные условия, мы цепляемся за прошлые методы, от которых давно пора отказаться. Но мы, пожалуй, отвлеклись. Какими силами будут располагать группы, намеченные для участия в выступлении?
- Объединение всех отрядов позволит создать очень подвижную часть приблизительно в триста-четыреста сабель.
- Вооружение?
- Русские трехлинейки, маузеры, несколько ручных пулеметов. К сожалению, среди повстанцев...
- Будущих или, скажем так, гипотетических повстанцев. Пока это всего лишь банды сельских гангстеров, - глядя куда-то мимо собеседника, холодно уточнил Кемпбелл. - Да, так что "к сожалению"?
На смуглых щеках майора на мгновение вспухли тугие желваки. Сегодня шеф был просто несносен. Но Коллинз сдержался.
- К сожалению, - он попытался смягчить разговор каламбуром, - среди будущих повстанцев слишком мало бывших фронтовиков, так что для столкновения с регулярными соединениями отряд не очень пригоден. Я полагал бы, что целесообразно отсрочить дату выступления с тем, чтобы ввести в окружение наиболее авторитетных вожаков нескольких кадровых военных.
- А зачем? - с откровенной ленивой издевкой протянул сэр Роберт. Неужели это может что-нибудь изменить? Обойдетесь.
- Простите, сэр, - майор вскочил, вытянулся, опустив руки по швам. - Я, к сожалению, не умею выполнять приказаний, смысл которых мне не ясен. Я полагал, что добросовестная и тщательная подготовка выступления...
- Потрудитесь сесть, Франклин! - Это прозвучало как команда. Благодушный седой джентльмен, так уютно расположившийся в низком шезлонге, куда-то исчез. Вместо него перед Коллинзом сидел, выпрямившись, властный шеф, холодно поблескивавший из-под бровей серо-стальным взглядом. - Сидите и слушайте, только очень внимательно. Мне не так уж нужно было это путешествие, но я пошел на него. Из-за вас. Из-за того, что мы вместе начинали эту службу и вы кое-что сделали для меня. Сейчас я недоволен вами, Фрэнк. Пока - только я. Это не страшно. Но вы теряете ориентировку, а значит, раньше или позже в работе возможны крупные провалы. Этого вам не простят. Зачем вы ковыряетесь в мелочах? Почему медлите? Неужели вы думаете, что эти "триста-четыреста сабель", даже под командованием самого Лоуренса, могли бы повлиять на судьбу Советов? Для выступления не нужны военные. Это должен быть крестьянский бунт. Бессмысленный, жестокий и страшный. Такой, о котором можно будет кричать в мировой прессе. Кричать истерично. Это вы понимаете?
