Верное сердце Фрама | страница 12

Отступить владыке не позволяла гордость. Да и не так легко повернуть вспять, если голод привел тебя к чему-то живому и теплому.

Собаки, проваливаясь в рыхлом снегу, приближались к зверю.

Фрам, задиристо лая, прыгал то влево, то вправо перед самой медвежьей мордой. Лай несся отовсюду. Наконец Варнак прыгнул на спину медведя. Зверь обернулся — Фрам вцепился в брюхо и яростно рванул клок шерсти.

Мишка встал на дыбы и заревел. Теперь, пожалуй, он пожалел, что сразу не бросился наутек, — к нему приближался человек.

Собаки заплясали вокруг своей жертвы, забывая о предосторожностях. Фрам, ободренный появлением хозяина, прыгнул медведю на грудь. Тот сшиб его ударом лапы и наверняка прикончил бы вторым ударом, если бы Пират с мотающимися лохмотьями уха не повис у него на боку.

Выстрел с близкого расстояния свалил медведя. Через час из палатки, где зашипел примус, разнесся дразнящий запах жареного мяса. Собакам достались внутренности медведя. Фрам с урчанием рвал их зубами. Он так увлекся, что забыл о правилах приличия — белая морда и даже лапы были в медвежьей крови. И на всякий случай, чтобы жадный Варнак, глодавший в двух шагах мозговую кость, не вздумал приблизиться и схватить кусок из чужого завтрака, Фрам недвусмысленно рычал и зло поглядывал на соседа.

На «Святом Фоке» можно бы перезимовать в тепле и покое.

Поблизости оказалось много плавника, в каютах топили чугунные печки, не жалея дров. Огонь и дым гудели и бились в трубе.

Фрам с любопытством следил за игрой огня, настораживался, когда стреляли поленья, а чаще всего лениво жмурился, разморенный жарой. В такие минуты его волнообразная внешность обретала что-то домашнее, смиренное, успокаивающее. Иногда подсаживался хозяин и говорил:

— Живем по-барски: светло, тепло. Не пора ли на свежий воздух?

Собственно, Фрам постоянно находился на свежем воздухе: клетка его стояла на палубе, в каюте он бывал гостем. Под «свежим воздухом» хозяин подразумевал новое путешествие. На месте ему не сиделось. Он отправлялся то в одну, то в другую сторону пустынного края, устанавливал треногу, что-то чертил на планшете, всматривался в обманчивые берега незнакомых заливов, в контуры унылых гор.

Фрам, разумеется, участвовал во всех путешествиях. Однажды разбили лагерь верстах в сорока от «Святого Фоки». Оставив в палатке Пустошного, хозяин взял Фрама и отправился по медвежьему следу. Хотелось привезти на судно свежего мяса.

След привел к открытой воде. Она простиралась далеко, в мглистом полусвете определить расстояние не удалось. Куда исчез медведь? Может, уплыл на льдине, не найдя поблизости ничего съедобного?