- Понятно, - сказал я. - А чем ты будешь питаться, ожидая Бренду? Ведь, как я понимаю, на этих деревьях ничего съедобного не растет, а медитировать в Безвременье - занятие рискованное.
- Если я буду спать, обойдусь без еды. Если же мне вздумается бодрствовать, то через час-другой Источник немного утихомирится, и я смогу доставать из него все, что захочу. Как-никак, он суть всех вещей в мире... И кстати, - вкрадчиво добавила она. - Мы можем бодрствовать здесь вместе. И не только бодрствовать. Мое предложение о медовом месяце остается в силе.
Я горестно вздохнул.
- Прошу тебя, Бранвена, не начинай старую песенку. У меня и так забот полон рот. С основанием Дома, с моими родными, с Дейрдрой, с Даной наконец.
- Ты ее очень хочешь?
- Да, черт возьми! - невесть почему разозлился я. - Тебя я так не хотел, как хочу ее. К тебе я испытывал лишь вожделение, а к Дане... О Митра! Если бы я не любил Дейрдру, я бы решил, что по уши влюблен в Дану.
- А может, так оно и есть?
Я громко застонал и сквозь зубы процедил:
- Не сыпь мне соль на раны, бессердечная! Мне и так больно.
- И вовсе я не бессердечная, - запротестовала Бранвена. - Я... Ай, ладно! Вижу, к тебе еще не пришло понимание, хотя первые проблески уже появились. Ничего, я терпеливая. Я буду ждать, пока ты окончательно не прозреешь. Когда-нибудь ты придешь ко мне и скажешь: "Бранвена, милая, теперь я знаю, что мы товарищи по несчастью. Увы, я не могу подарить тебе любовь - так прими же мою нежность и сострадание".
- Что ты имеешь в виду? - недоумевая, спросил я. - Нельзя ли поконкретнее?
- Не сейчас, позже, - сказала Бранвена, отворачиваясь, но все-таки я успел заметить в глазах моей Снежной Королевы слезы. - Лучше отправляйся в материальный мир и встречай там свою Бренду... - Тут она не выдержала и закричала: - Ну! Уходи же! Вон отсюда!
У меня было два выбора: либо уйти, либо остаться и утешать Бранвену. Я избрал первое - в утешители я не гожусь.
7
Вернувшись в каюту корабля, я столкнулся еще с одним парадоксом времени, вернее, Безвременья. В момент своего появления я увидел мельком возле стола с эскизами Пенелопы три человеческие фигуры - рослого темноволосого парня в зеленой рубашке, обнимающего за плечи невысокую девушку с льняными волосами, стянутыми на затылке в конский хвостик. Рядом с ними стояла та же самая девушка, но ее волосы были распущены, а свой кружевной халат она держала в руках.
В следующее мгновение те двое, стоявшие в обнимку, исчезли, а девушка с распущенными волосами, уронив на пол халат, кинулась ко мне.
