Был Торвард злодей
Убийцей людей!
Народ смеялся, кричал, убежденный, что боги не могут не слышать таких прекрасно сложенных песен. Одна такая «песнь позора» хуже, чем тысяча стрел.
Заполночь, когда мужчины еще пировали, кюна Аста почувствовала себя усталой и простилась с гостями. Вслед за ней поднялись Вальборг и Ингитора, первая – с готовностью, вторая – больше по необходимости: Эгвальд уже заметно опьянел, не раз пытался ее обнять, забыв, что ему еще только предстоит завоевать ее любовь, и уже не очень походил на героя, способного это сделать.
Служанки приготовили в бане горячей воды, чтобы смыть засохшие брызги жертвенной крови. Вальборг была уже здесь и мыла волосы, когда Ингитора вошла, медленно стаскивая с себя всю россыпь украшений. Этелахан стала помогать ей отцеплять цепочки и ожерелья, которые за день отчасти перепутались, а никто не умел так ловко обращаться с хрупким плетеным золотом, как Этелахан.
– Ты – как Мис, – шепнула она, окинув взглядом кровавые брызги на лице и руках Ингиторы.
– Я же не пила кровь! – охнула Ингитора, которой вовсе не понравилось такое сравнение, хотя и сделанное безо всякого злого умысла.
– Она еще не пила кровь! – подала голос йомфру Вальборг, отвернув лицо от струи воды из ковша, которую лила ей на затылок служанка. – Она еще только собирается пить кровь, когда этот жуткий поход начнется. Или ты уже довольна? Ты добилась своего и можешь спокойно идти спать?
– Что ты от меня хочешь? – Ингитора устало подняла на нее глаза.
– Да, Вальборг, я тоже заметила – отчего ты такая хмурая весь день? – спросила кюна Аста. Она уже умылась и сидела на скамье, а служанка расчесывала ей влажные волосы. – Нельзя быть такой хмурой на празднике! Ты разгневаешь Фрейра и Фрейю, и тогда не жди хорошего жениха! А что подумают люди?
– Людям не до меня и моих женихов! – непримиримо ответила Вальборг. – Люди готовят оружие идти в поход, в который их толкнула дева-скальд! Я давно говорила тебе!
– А разве ты не хочешь, чтобы твой брат одержал победу и прославился?
– Да, я хочу, чтобы он одержал победу и прославился. Я не хочу, чтобы кто-то другой одержал победу над ним и сам прославился этой победой! А теперь выходит, что так и будет!
Ингитора бросила служанке рубашку, сплошь покрытую мелкими красными капельками, и Вальборг почти с ненавистью посмотрела на прекрасное белое тело, с высокой грудью и длинными ногами: дева-скальд была хороша не только стихами! Сейчас Вальборг как никогда сердилась на свою легкомысленную и близорукую мать, которая совершенно не видит того, что происходит: Ингитора забрала в руки и сына, и отца, и, еще не войдя в род слэттенландских конунгов, уже стала в нем главной!
