– Чиркнула я, сжав губы.
В этот момент преподаватель объявил об окончании занятия, студенты шумно засобирались, с неприкрытым интересом поглядывая на нас. Мы с Заккери уставились друг на друга. Он обижено хмурился, между моих бровей пролегла злая морщинка. Схватив со стола конспект, я подняла с пола рюкзак и стала выбираться, продвигаясь в противоположную сторону. Он по-прежнему сидел, скрестив руки на груди, и следил за моими неловкими движениями.
– Не смотри на меня так, иначе решу, что ты меня гипнотизируешь! Или как у вас там называется? Морочишь? – Не выдержав, прошипела я.
Уже в коридоре меня застиг неожиданный Пашкин звонок.
– Ты меня напугала своим злобным посланием. – Прогудел приятель вместо приветствия.
– Чего не отвечал на звонки? – Буркнула я недовольно и тут же осекла себя. Паша не виноват, что вокруг меня творится непонятная чертовщина, и молодые люди, которые обычно не должны обращать внимания на рыжеволосую конопатую худышку с мозгами набекрень, строятся в очередь на свидание.
– Судя по твоему тону, ты злишься. – Прокомментировал он печально.
– Не злюсь, я просто в бешенстве. – Призналась я, продолжая ворчать. – Ты пропал, как ясный сокол темной ночью.
– Как мне загладить свою вину?
– Не знаю. Разбей свою тачку и стань пешеходом, может быть, это примирит меня с твоим исчезновением.
– Жестокая! Давай, сегодня сходим куда-нибудь поужинать? – Тут же предложил приятель. – Ты меня простишь, и моя тачка останется целой.
Кажется, в его голосе прозвучала радость.
– Ты подлизываешься! Но я так по тебе соскучилась, что готова принять предложение. Готовься, я объем тебя по полной программе и не заплачу ни копейки! – Пригрозила я.
– Хорошо, я возьму две кредитки и встречу тебя в метро. – Парень говорил совсем счастливо.
Попрощавшись с ним, я надеялась только на то, что вечер в обществе старинного друга успокоит мои расшатанные нервы.
* * *
Аида стояла рядом с подъездом старого пятиэтажного дома в спальном районе города и с опаской разглядывала обшарпанные стены, потемневшие кривые балконы, заваленные рухлядью, и темные окна. Запах старья сочился даже из-под закрытой на кодовый замок железной двери. Казалось, что «хрущевка» могла развалиться от простого дуновения ветра, дом сильно отличался от новых многоэтажных строений вокруг, чистеньких и светлых. Старуха Никонора жила на третьем этаже, и когда Аида вошла в подъезд, то ей под ноги бросилась кошка, махнув хвостом по ногам.
