– Воеводский шатуна поднял. – Тимофеич протянул пулю рослому мужчине в белом маскхалате.
– Ты так и говорил, – кивнул тот. – Тебе звонили. Алена сказала, что Колобок.
– Понятно, – усмехнулся Тимофеич. – Видать, все ж собрался навестить. А то только обещал. А чего ему надобно, Алена не сказывала?
– Да нет. – Леший покачал головой. Вертолет поднялся. – Всех распугает, – недовольно проговорил он.
– Ты никак решил запасы провианта пополнить? – спросил Тимофеич.
– Просто прогуляться да кое-что вспомнить, а то, похоже, теряю навыки.
– Да уж молчал бы, – отряхиваясь от снега, проворчал Прохор. – Не зря тебя бабка Пелагея Лешим дразнит.
– А по мне, как бы ни дразнили, – рассмеялся Тимофеич, – лишь бы не горшком да в печь не ставили. – Как моя Машенька? Постигает?
– Любому парню фору даст, – улыбнулся Леший.
– Очень хорошо, – улыбнулся Тимофеич. – А то я вину свою перед ней чую. Заболел я, она и примчалась. И учебу забросила. Ты у меня, говорит, один, а учиться я потом буду.
– А я считаю, что не надобно это девахе, – высказался Прохор. – Я, например, когда вижу, как бабы друг дружку на ринге метелят, то отворачиваюсь. Ну ладно борются – это уж куда ни шло. Но всякие там бои без правил и…
– Вот подскажу твоей Аньке, – подмигнул Тимофеич, – пусть тоже занимается. Тогда сразу меньше пить станешь, а то и вовсе бросишь.
– С моей Аней и так особо не забалуешь, – пробурчал Прохор. – Она ухватом так шибанет, на пару деньков бюллетень домашний обеспечен. Правда, тогда ласковой становится. А как тебе зазноба Воеводского? Ты вроде как больной на мужскую часть тела – не видать, чтоб ты по бабам похаживал.
– Зато ты ни одну не пропустишь, – усмехнулся Тимофеич. – За что и битым частенько бываешь.
– Ты куда теперь? – спросил Прохор Лешего.
– Пойду куропаток настреляю.
– Впервые за две недели вышел, – тихо говорила пожилая женщина. – Думали, уж помер. Но видели, как племянница Артема к нему заходит. А чего там они делают, один Бог ведает.
– Худого точно не творят, – строго проговорила немолодая женщина. – Помогает она ему. Он же ее дядю Артема на себе полсотни километров тащил и спас его. Да так и остался тут. Видно, нет никого у него.
– Да кому он нужен-то, – рассмеялась молодая женщина, – он же, видать…
– У тебя одно на уме, Томка, – остановила ее женщина.
– Так это на уме у всех баб, – посмеиваясь, проговорила та. – Вон тетка Пелагея и то еще мужиков к себе…
– Да охолонь ты, бесстыжая! Одно на уме – скольким мужикам головы вскружила.
