— Я — как огурчик, кэп! И ребята! Не беспокойтесь!
— Тьфу, горлодер. Скажи-ка начистоту, раз уж все знаешь. Что ты думаешь об этом заместителе директора?
— О ком?
— Ну о том, из Областного Банка.
— Не знаю… Зачем ему столько денег, если он кретин? Наверное, хотел удрать. Куда-нибудь за кордон, наслаждаться жизнью у гуманистов.
— Я, лейтенант, немножко о другом. Когда твой друг рассказал вчерашнюю историю, как ты отнесся к тому, что заместитель директора банка оказался скрытым кретином? Вопрос ясен?
— Да, капитан, понял. Я ощутил беспокойство. То, что один из больших начальников вор, это ладно, это нормально, но вот то, что даже такого высокопоставленного, абсолютно благонадежного гражданина можно сделать кретином… Это ужасно.
— Надо же, тридцать пятый. Именно беспокойство. И у меня то же самое. А ты в самом деле непрост, и я обязательно запомню это… Свобода — наше знамя. Отключаюсь.
— Процветание — наша цель!
2.4 РЕТРАНСЛИРУЕМЫЙ СИГНАЛ (источник «Сырье», гриф «Свободный эфир»)
Зал был полупуст. Меж столиков шатался унылый официант, за стойкой бара скучал сверхосторожный бармен. Тихоня уже пригласил свою даму под стол, из-под скатерти торчали их ноги. Какая-то парочка устроилась на ночлег прямо на эстраде. Было тихо и спокойно. Воистину, хваленая славянская нравственность вымерла во времена Большого Мора вместе со славянами. Появился Мясоруб Ханс — сидел за моим столиком. Лошак был готов, он гадко храпел, положив голову в лужу горячей на столе, Мясоруб только что пришел, но уже приканчивал второй графин.
— Салют, Ханс! — сказал я, плюхаясь на стул.
Мясоруб взглянул искоса и пробасил:
— А-а, это ты. Натанцевался?
— Экий ты проницательный.
— А я вот недавно…
— Вижу, до Лошака тебе далеко. Хотя, твой размах всем известен.
Я за волосы приподнял голову стукача-придурка и заглянул ему в лицо. Глаза у того были открыты.
— Выключился, бедняга, — сообщил я.
Лошак вдруг всхрапнул и громко свалился со стула. Мясоруб бережно поднял его, усадил обратно.
— Не трогай ты его, Алекс, — сказал он мне. — Пусть спит.
К столику подбежал Ловкач.
— Принеси-ка мне горячей, парень, — попросил я.
Мясоруб сделал графин безнадежно пустым, затем принялся с недоверием изучать его на просвет. Он спросил равнодушно:
— Как дела? Ты сегодня, смотрю, с карманами пришел.
— Да ничего дела, — ответил я. — Обработал, понимаешь, одного очкарика. Двести хрустящих.
— Ого! — Мясоруб даже присвистнул. — Везет дуракам.
— А у тебя откуда деньги?
