— Я принес ваши вещи. Они в коридоре. Сумку с документами и магнитофоном, — продолжал гость. — Мы уже заявили в милицию о случившемся. Полагаю, мы не станем подавать друг на друга в суд. Кстати, есть свидетели, что именно вы затеяли драку.
— Кажется, так и было, — смущенно признал Кокшенов, — я не помню.
— Именно поэтому я сразу принес ваши вещи. Думаю, что взаимный отказ от претензий — самое оптимальное решение. Никому не нужно разбирательство. А вам как зачинщику — тем более.
— Не знаю, — пожал плечами Вадим. — Но и они хороши. Вдвоем на одного.
— И они не ангелы, — согласился Малявко. — Но вы должны и их понять. Вы ломаете челюсть одному, выбиваете зубы другому и хотите, чтобы они при этом не давали сдачу. Так не бывает.
— Вам надо поговорить со следователем, — выдохнул Вадим. — А у меня к вам никаких претензий нет. Особенно если вы вернули мои вещи.
— Все вещи в порядке, — подтвердил Малявко. — А зачем они вообще-то схватили мою сумку? — упрямо мотнул головой Кокшенов. — Что-то тут не вяжется.
— Они приняли эту сумку за свою. Согласитесь, что ваш старый магнитофон или непонятные записи никого не могли заинтересовать.
— Там были еще и текущие блокноты, фотографии, — напомнил Кокшенов, — их тоже вернули?
— Конечно, — кивнул Малявко. — Все вернули в целости и сохранности.
— А вы что здесь делаете? — услышала Света у себя за спиной.
Она обернулась и увидела строгие глаза пожилого врача. Он смотрел на нее нахмурившись, как учитель, заставший ученицу со шпаргалкой.
— Я… ничего… просто смотрю, — Света не обладала природной хитростью и находчивостью подруги.
— Здесь нельзя стоять, — строго сказал врач. — Навестили своего больного и уходите. В коридоре нельзя болтаться.
— Извините, — Света отошла от дверей палаты и направилась к Римме.
— Ну, что там происходило?
— Может, ты ошиблась, и это был не он?
— Он, он. Я его рожу запомнила. На всю жизнь.
— Представляешь, он явился с извинениями. Говорит, что его фамилия Малявко. Он помощник депутата. Сожалеет о вчерашнем случае. Говорит, что принес назад все вещи.
— И магнитофон?
— Сказал, что — да. И магнитофон. Все вернули, даже блокноты.
— При чем тут блокноты? Ты скажи — про магнитофон говорили?
— Да. И он сказал, что и его вернули. Очень извинялся. Может, они там поняли, что ошиблись.
— И поэтому убили Глебова? Подожди-ка здесь, я сама послушаю. Только никуда не уходи.
Римма пошла к дверям палаты. Сердце стучало так сильно, что отдавалось в ушах непривычной болью. Римма подошла ближе.
