— Я вам от души сочувствую, мой друг, но кого вы называете этим странным словом?
— Каким, сударь?
— Эль… Аль… Черт побери, любезный Эвелин, боюсь, что добрый рейнвейн, содержащийся в бочонках вашего корабля, лишает меня возможности выговорить его внятно.
— Я, кажется, начинаю понимать, сударь. Вы имеете в виду алькатрасов?
— Да-да, именно это я и хотел сказать. Кто же они — эти загадочные…
— Алькатрасы? Нет ничего проще, сударь. Видите ли, в тех отдаленных местах мало европейских женщин. Сказать по правде, их нет вообще. Поэтому испанцы часто берут себе в жены индианок и от них производят потомство вот эти-то полукровки и зовутся алькатрасами.[3]
— Вот как! Теперь я понял, что вы имеете в виду. Продолжайте, любезный Эвелин, продолжайте. Мне не терпится понять, как могло получиться, что вы попали в эту милую компанию.
— Ах, сударь! В эту милую компанию с неграми и прочими людьми разнообразного цвета кожи я попал по вине моей собственной Компании — то есть Вест-Индской, простите меня за этот невольный каламбур.
Компания решила заняться прибыльной торговлей с испанцами и высадила на Эспаньоле целую армию своих слуг и уполномоченных, среди которых оказался и я. Однако Компании не повезло. Она надеялась вступить в сделку с враждебной нацией, а такого быть не могло. Каждый из испанцев, будь то солдат, охотник или плантатор, вначале покупал все в долг, но, когда дело дошло до оплаты, никто платить не стал. Тогда Компания была вынуждена отозвать своих агентов и приказала им продать все, что у нее было, а торговлю свернуть. Все слуги Компании, в том числе и ваш покорный слуга, сударь, — снова прошу прощения за неудачный каламбур, — были проданы кто за двадцать, кто за тридцать реалов.
Как назло, я имел несчастье угодить к самой отменной шельме на всем острове. Это был вице-губернатор, или помощник коменданта. Он издевался надо мной как мог и морил меня голодом, чтобы вынудить откупиться за триста реалов, которых, как вы, конечно, понимаете, я не имел, иначе я расстался бы с ними, не колеблясь ни минуты, чтобы только вырваться из этого ада. В конце концов из-за всех этих невзгод я тяжко захворал, и мой хозяин, опасаясь, что я умру, продал меня за семьдесят реалов одному французскому хирургу.
Надо вам сказать, что часть острова все же занимают наши соотечественники, которые враждуют с испанцами, но не настолько, чтобы не вести с ними меновую торговлю по мере надобности. Живут они в основном за счет охоты, рыбной ловли и пиратства. Есть там и голландцы, но те пиратствуют почти поголовно, и испанцы боятся их как огня, а когда могут изловить кого-либо, то делают это без промедления и убивают без пощады.
