Стараясь не выдавать себя, Абби прокралась обратно в комнату и закрыла дверь. Свернувшись клубком на лежащей у кровати подстилке, Клео уже спала. Перебравшись через нее на свое место, Абигейл поняла, что вряд ли сразу заснет. Ведь она никогда не ложилась так рано. И кроме того, ей было о чем подумать и что проанализировать. Тем не менее сон тихо и незаметно подкрался к Абби в самый разгар размышлений, и через несколько минут она уже крепко спала.
Абигейл проснулась от какого-то шума. Что это? За дверью кто-то плакал, и этот «кто-то» явно не хотел быть услышанным. Абби быстро вскочила с постели. Клео уже давно не спала. Сидя у двери, она старательно принюхивалась к тому, что происходило за дверью.
Что это? Привидения? Конечно же, нет. Уж кого-кого, а привидений дядюшка Тедди никогда не впустил бы в свой дом.
Повернув в замке ключ, она решительно открыла дверь.
На верхних ступеньках лестницы, сжавшись в комочек, сидел маленький Гарри Фарнсворт. Он тихонько плакал, изо всех сил стараясь не шуметь, как будто бы не хотел, чтобы кто-то знал о терзавших его душу переживаниях.
На мгновение заколебавшись, Абби все же подошла и присела возле мальчика. Он слегка подвинулся, освобождая для нее место. Абби обняла его за плечи. Тихо плача, ребенок тут же доверчиво прильнул к ней головой.
— Что случилось, Гарри? — прошептала она.
— Ничего, — ответил мальчик. — Просто мне приснился плохой сон. Но со мной уже все в порядке, и ты можешь идти обратно в постель.
Голос Гарри прозвучал как-то по-взрослому твердо, чего Абби никак не ожидала услышать от ребенка его возраста.
— Конечно, я просто уверена, что с тобой уже все в порядке, — заметила она и еще ближе притянула мальчонку к себе.
Приглушенные рыдания постепенно сменились прерывистыми всхлипываниями.
— Может, позвать твоего папу?
— Не надо! — воскликнул мальчик. — Ради Бога, не надо! Он ужасно рассердится.
Плач прекратился. Все еще прижимаясь к ней, Гарри кулачками тер глаза и нос. В воцарившейся тишине были слышны лишь звуки бушевавшей снаружи непогоды.
Настенные часы пробили четверть часа, и мальчик оторвал голову от ее теплой груди.
— Знаешь, ты ужасно мягкая, а мой папа твердый, как сталь. Мне кажется, мамочка была такой же мягкой, как ты.
Абби молча погладила его по плечу и откинула со лба непослушную прядь волос. Прошло еще четверть часа, и мальчик уснул. И хотя на его лице все еще виднелись следы слез, во сне он улыбался.
— Ну, и что же мне теперь делать? — прошептала Абби и едва не подпрыгнула от неожиданности, когда низкий голос позади нее сказал:
