– То есть ты хочешь сказать, – заговорил я, – что она практиковала вивисекцию не только над своими собственными согражданами, – что допустимо в рамках традиции и политкорректности, – но и над нашими? Над гражданами Российской Федерации?
– И гостями нашего города. Включая американских туристов и молдавских гастарбайтеров, – подтвердил Милованов и повернулся к Гемпелю: – Где ты нашел этого парнишку? Он довольно сообразительный.
Я прикусил губу, потому что естественной реакцией с моей стороны на подобное заявление было бы дать нахалу в глаз. А мне хотелось еще послушать. Может быть, Милованов выдаст какие-нибудь новые душераздирающие подробности.
И точно. Милованов, как будто оценив мою сдержанность, продолжил рассказ об Алии:
– Позднее она стала осмотрительнее. Не всех, кого я к ней направлял, она принимала в работу. Многих отбраковывала. Она научилась с первого взгляда определять, годится ли экземпляр для ее целей. Например, Лазарев не годился.
– Очевидно, это и спасло ему жизнь, – сказал Гемпель задумчиво. – А со мной что будет?
– С тобой? – Милованов оглядел его с головы до ног и улыбнулся. – Ты – ее удача. Возможно, первая настоящая удача. Ты вполне готов к перемещению. Это не искалечит тебя. Она очень гордится тобой.
– Ясно, – молвил Гемпель.
– А мне не ясно, – вмешался я опять и зло надвинулся на Милованова: – Кто ты такой?
– Я? – удивился тот. – А ты как думаешь?
– Я думаю, что ты – человек-ренегат, – выпалил я.
– В каком смысле? – Милованов откровенно забавлялся.
– В том смысле, что ты – человек.
– Да, – согласился Милованов. – Я человек.
– Как же вышло, что ты работаешь на них?
– На них? – Милованов удивлялся все больше и больше. – О ком ты говоришь?
– Я говорю об инопланетянах. Как ты, землянин, можешь на них работать?
– Да запросто, – отмахнулся Милованов. – Когда Алия сказала мне, что ей нужен агент по вербовке, я сразу же согласился.
– Почему?
– Любопытство. Деньги. Мало ли причин.
– Ясно.
Я направился к двери, даже не притронувшись к кофе, которым Милованов пытался нас потчевать. Еще не хватало! Не стану я распивать кофе с предателем рода людского.
Я ожидал, что Гемпель последует моему примеру и немедленно покинет это проклятое место, однако тот не тронулся с места.
– Ты идешь, Андрей? – спросил я, поворачиваясь к нему уже на пороге.
Он медленно покачал головой.
– Я остаюсь.
– Почему?
Я просто задыхался от всех этих «почему», на которые мне давались такие лаконичные, такие уклончивые и зачастую такие непонятные ответы.
