— Давно. С тех пор, как себя помню.
— А что связывает вас? На чём основана ваша дружба?
Я задумался. Впервые задумался над этим.
— Спросила бы ты у меня что-нибудь полегче, — сказал я. — Дружим, и всё!.. Я ценю в нём честность. Я знаю, он никогда не оставит меня в беде… Наверно, он во мне находит те же самые качества…
— А наша с тобой дружба чем дорога? — Рахиля обернулась, испытующе посмотрела на меня.
Я пожал плечами.
— Ты меня решила экзаменовать?
— А всё-таки? — настаивала Рахиля.
— Ты мне нравишься, — выпалил я и отвернулся, чтобы она не заметила, как я покраснел.
— Чем?
— Какая ты дотошная! Откуда я знаю! — озлился я. — Нравишься, и всё! Ты красивая, вот…
— Я так и думала, — вздохнула Рахиля и снова положила подбородок на сложенные ладошки, задумчиво уставясь вдаль. — Всего только это и влечёт тебя ко мне. Я это поняла, заметив, как ты на меня смотрел, когда я из реки вышла. Потому и завела этот разговор. — Рахиля приподнялась и стала чертить на песке пальцем замысловатые узоры. — Друзья ничего не должны друг от друга скрывать, правда?
— Правда, — согласился я, гадая, куда она клонит. В сердце постепенно вползала тревога.
— Я хочу с тобой быть откровенной, — тихо сказала Рахиля.
— До сих пор ты со мной была не откровенной? — спросил я, в упор взглянув на неё.
— Не совсем, — сказала Рахиля, еле приметно улыбнувшись. Она постукивала ногой о ногу, с босых ступнёй сыпался песок на её загорелые бёдра. — Ты, наверно, собираешься со мной дружить, как Сафиулла с Хафизой дружат… Как тебе объяснить, даже не знаю. — Рахиля резко поднялась и села. Одним движением сгладила узоры на песке, принялась чертить другие. — Для Хафизы всё самое прекрасное в мире сошлось в Сафиулле. Ей ничего больше не надо — был бы он рядом. Пройдёт несколько лет, и они поженятся. Потом хозяйством обзаведутся. Потом детей нарожают. И будут счастливы. Будут жить, жить, жить так до старости. А я… Я не могу только так! Мне этого мало! Боюсь, что это свяжет меня по рукам и ногам! А мне совсем свободной быть хочется! Мне крылья обрести хочется!..
— Ты… ты что болтаешь? — растерянно проговорил я, впервые видя её такой взволнованной.
— Я боюсь этого! Боюсь! — твердила Рахиля, и на её глазах заблестели слёзы.
— Кого ты боишься? Не меня ли?
— Нет, Гильфан-абый, — улыбнулась Рахиля. — Тебя я не боюсь. Ты славный друг, — она потянулась ко мне и взлохматила рукой мои волосы. — Ты ни сам не обидишь, ни другому не дашь в обиду. И на моё счастье не посягнёшь. А я знаешь как боюсь быть несчастливой…
